Политические эмоции. Почему любовь важна для справедливости

Эта история многое говорит нам о страхе и товариществе. Когда страх доминировал в университетском мышлении, препятствуя инклюзивному сочувствию, были предприняты шаги, которые делали территорию менее безопасной и менее гостеприимной. В то же время опасность перед Гайд-парком (подлинная, а также выдуманная) была усилена замкнутым, ориентированным внутрь отношением, которое отрицало товарищество. Страх и отчуждение подпитывали друг друга. Потребовались смелые решения, чтобы вырваться из этого порочного круга и сформировать хоть какое-то доверие. Смелое мышление все еще требуется в нашу эпоху непрекращающейся расовой напряженности. Поскольку решения университета имеют местное, а не национальное или даже не общегородское значение (в отличие от Мемориала ветеранов войны во Вьетнаме, Миллениум-парка или плана Бернема относительно берега озера), их более масштабные последствия как для Чикаго, так и для страны в целом трудно оценить. Но хорошие решения, как правило, являются локальными, основанными на глубоком понимании местной истории и проблем, а потому прогресс, скорее всего, будет результатом множества небольших экспериментов, а не одного грандиозного плана. В данном случае всемирная известность университета позволила ему создать широко разрекламированную модель, которая может воодушевлять проекты в других местах.

Это лишь несколько примеров хорошего и плохого управления страхом. Однако их достаточно, чтобы показать, что правительство постоянно принимает решения, влияющие на уровень и характер страха людей и его связь с общими усилиями. Оно должно обдумывать роль этих эмоций и принимать верные решения.

IV. ЗАВИСТЬ И СПРАВЕДЛИВОСТЬ: ОБЩИЙ ПРОЕКТ

Зависть угрожает демократиям с самого начала их существования. При абсолютной монархии возможности людей были ограничены, и они вполне могли прийти к выводу, что судьба или божественная справедливость верно определила их место в жизни. Но общество, которое отказывается от фиксированного порядка и предопределения в пользу мобильности и конкуренции, открывает двери для зависти к процветанию других. Если зависть достаточно широко распространена, она может в конечном счете угрожать справедливости, особенно когда общество (подобно нашему гипотетическому обществу) взяло на себя обязательство по существенному перераспределению средств, чтобы поддерживать порог благополучия для всех.

Зависть – это болезненная эмоция, которая фокусируется на удаче и преимуществах других: завидуя, мы в негативном ключе сравниваем свою собственную ситуацию с ситуацией других. Она также подразумевает наличие конкурента и блага или благ, которые оцениваются как важные; завистнику больно, потому что конкурент обладает этими хорошими вещами, а он нет. При этом блага должны рассматриваться как важные не каким-то абстрактным или отстраненным образом, а должны быть важными для нас самих и нашего чувства собственного благополучия[528]. Как правило, зависть включает в себя некоторый тип враждебности по отношению к удачливому конкуренту: завистник хочет обладать тем, чем обладает его конкурент, и поэтому испытывает неприязнь к самому конкуренту. Так зависть создает враждебность и напряженность в сердце общества, и в конечном итоге это может помешать обществу достичь некоторых из своих целей. Поскольку интуитивно ясно и экспериментально подтверждено, что суждения о благополучии в высшей степени зависят от социального положения, и это верно для самых разных обществ, – зависть неизбежно останется обычным явлением и вероятной причиной социальных проблем.

Зависть похожа на ревность в том смысле, что и та и другая связаны с враждебностью к конкуренту из-за владения или пользования ценным благом. Ревность, однако, обыкновенно связана со страхом конкретной потери (обычно, хотя и не всегда, это страх потери личного внимания или любви) и поэтому связана с защитой самых заветных благ и отношений человека. Она фокусируется на конкуренте как на потенциальной угрозе. Речь в основном идет о защите себя от ущерба[529]. Прототипом и, возможно, источником ревности является конкуренция с одним из родителей за внимание и любовь другого; соперничество между братьями и сестрами – еще один распространенный прототип. Зависть, напротив, вращается вокруг отсутствия желаемого статуса или имущества. Она фокусируется на отсутствующих благах, а враждебность к их обладателям носит косвенный характер[530]. Конкурент играет менее важную роль, чем сами блага; на самом деле, конкурент предстает во враждебном свете, потому что он пользуется преимуществами, которых нет у завистника.