Политические клубы и Перестройка в России. Оппозиция без диссидентства

Неформалы стараются подчеркнуть свое отличие не только через дискурс, но и через формы организации. Выбранные ими названия символизируют их фронты борьбы – «Мемориал», «Гражданское достоинство», «Перестройка» и т.д., – по совокупности которых можно определить основные принципы их движения. Мобильность участников между группами (перемещения, принадлежность к нескольким организациям) и подвижность структур (расколы, слияния) не препятствуют кристаллизации этих наименований и процессу обретения неформальным движением некоторой интеллектуальной прозрачности. Что касается националистических групп, те отличаются лишь именами своих лидеров, поскольку все или почти все они называются «Память». Консерваторы же («сталинисты» и «необольшевики») еще даже не создали своих организаций и фактически актуализируют себя лишь под именем «Нина Андреева».

Культ вождя, практикуемый в националистическом лагере, всячески высмеивается неформалами. Им тем проще его критиковать, что в их собственном движении такой культ невозможен. На это есть две причины. С одной стороны, центральное ядро движения состоит из акторов, привнесших различные ресурсы (интегрированность в академические круги или в реформистское крыло партии, репутация бывших неортодоксальных оппозиционеров в рамках диссидентства и др.), и ни один из них не стал доминирующим. Поэтому коллегиальность естественным образом стала нормой, по крайней мере в наиболее значительных клубах. Способ формирования руководящего ядра делает маловероятным появление единого вождя и признание каких-либо притязаний на харизматическое господство. С другой стороны, рядовые неформалы бдительно следят за тем, чтобы лидеры ни индивидуально, ни коллективно не присваивали себе гегемонию над движением. Так, газета «Хронограф», публикующая репортажи о московских клубах и зорко следящая за малейшими огрехами лидеров, немало способствовала тому, чтобы предотвратить некоторые злоупотребления. Имея хождение среди широкой публики как в Москве, так и в регионах, газета стала своего рода инструментом внутреннего контроля.

И наконец, неформалы остерегаются любых прямых контактов с «националистами» и «сталинистами», чтобы избежать этой «заразы». Общество «Память» Васильева, привлеченное принципом «антибюрократической солидарности», который неформалы провозгласили в августе 1987 года, предлагает клубу «Перестройка» объединиться для совместной борьбы против бюрократов, определяемых «Памятью» как «масонская ложа». «Перестройка» игнорирует это предложение.

Борьба между неформалами и их противниками разворачивается прежде всего вокруг исторической памяти. Центральной в интеллектуальных дебатах становится тема прошлого, и в частности сталинской эпохи[216]. В ходе одной дискуссии в клубе «Перестройка» неформалы прибегают к аргументам историков для критики позиции «сталинистов», впрочем, на встрече не присутствовавших. Отвергая телеологическое видение истории, приводящее к оправданию политики форсированной индустриализации и коллективизации специфическими историческими условиями 1930-х годов (экономическим отставанием СССР, надвигающейся войной, строительством социализма), лидеры «Перестройки» опираются на историческую школу Михаила Гефтера. Эта школа рассматривает историю в терминах «развилок» и переломов. В данной историографической парадигме считается, что исход никогда полностью не определен заранее. Обращаясь к этой версии советской истории, неформалы используют историографический дискурс в своих политических целях.

«Мемориал» становится ярким символом всего движения потому, что самим своим названием[217] вступает в прямую конкуренцию с «Памятью», а его цели и задачи прямо противостоят позиции «сталинистов». Здесь разыгрывается борьба за присвоение памяти: самого слова «память», а также способа увековечения истории. Националисты защищают церкви и монументы, посвященные великим победам нации; «Мемориал» же ставит целью воздвижение памятника жертвам Большого Террора. «Националисты» и неформалы противостоят друг другу через обслуживаемую ими «клиентуру». Националисты находят опору в литературных кругах (в таких журналах, как «Наш современник», «Москва» и «Молодая Гвардия»[218]), неформалы же сотрудничают скорее с академическими кругами и представителями социальных наук.

Избранная неформалами стратегия ускользания в целом дала хорошие результаты. Но у нее было несколько недостатков. Во-первых, она работала и вызывала доверие лишь до тех пор, пока основные места встреч находились в пределах Академии наук, однако эта ситуация изменилась в связи с расширением пространства политического действия в 1989 году. Во-вторых, в политическом соревновании невозможно было последовательно проводить академическую логику: этому противоречило, в частности, то, что неформалы не позволяли публиковать в своих бюллетенях материалы противников.

Соблюдение дистанции с бывшими диссидентами