Политические мифы о советских биологах. О.Б. Лепешинская, Г.М. Бошьян, конформисты, ламаркисты и другие.

Я думаю, что дело с подставой В.В. Парина обстояло следующим образом. Чтобы вывезти рукопись и препарат, Минздраву в любом случае нужно было получить разрешение, которое могли не дать. Поэтому в Минздраве скрыли от В.В. Парина тот факт, что он повезет материалы без разрешения. Это выяснилось в последний день перед отлетом из разговора с Зарубиным. В.В. Ларин бросился к Г.А. Митереву и тот ему сказал, чтобы он не волновался, а разрешение на передачу материалов министерство получит и вышлет. Почему я думаю, что было именно так. Это же не Парину нужно было иметь разрешение на вывоз, а министерству. Не имея разрешения В.В. Парин совершил преступление. Если бы не было осечки с Зарубиным, то В.В. Парин в первый или же на второй день по приезде в США передал бы американцам и рукопись, и не успевший испортиться препарат. И его положение было бы совсем безнадежным. Ведь американским коллегам по прибытии в США он должен был что-то сказать о рукописи и препарате. Скорее всего сказал, что материалы привез, но ждет разрешения на их передачу. Прошел месяц, а разрешения нет. И не должно быть, поскольку никто в министерстве не собирался получать разрешение задним числом. В итоге В.В. Парин забеспокоился и обратился к В.М. Молотову. Но обратился он к нему 7 ноября, тогда как прилетел в США 6 октября. За это время препарат испортился. В Москве его спросили бы, почему вы целый месяц ждали В.М. Молотова. Есть посольство, через которое всегда можно сделать нужный запрос. В.В. Ларин, возможно, не хотел писать в объяснительной А.А. Жданову, что ему обещали выслать разрешение. Это кто же будет подписывать разрешение на уже вывезенный материал? А кто поручится, что незаконно вывезли именно то, на что просят разрешение. Если В.В. Парин ждет разрешения, то зачем вовлекать в это дело стороннего человека, не знающего существа дела?

Сказанным я не перекладываю вину с В.В. Парина на Г.А. Митерева. Так просто в шпионских историях не бывает. Г.А. Митерев сам скорее всего оказался жертвой аппаратных войн политиков, имевших своих постовых не только в Минздраве, но и в Министерстве иностранных дел. Ведь кто-то дал ложную информацию помощнику В.М. Молотова, подставив тем самым не только В.В. Ларина, но, как выясняется, и самого министра иностранных дел.

В.Д. Есаков и Е.С. Левина (2005, с. 65) сетуют на то, что даже В.М. Молотов, третий человек в советской иерархии, не отважился взять на себя ответственность разрешить В.В. Ларину передачу американцам научных материалов. Видимо, боясь гнева Сталина, решил подстраховаться, переложив ответственность на первое лицо в СССР «Если даже Молотов не мог разрешить этот вопрос, то каково было положение руководителей Министерства здравоохранения СССР когда им пришлось отвечать на молотовский запрос о возможности передачи американцам сведений об открытии Клюевой и Роскина

Ситуация осложнялась тем, что министр Митерев находился в отпуске и его обязанности временно исполнял заместитель министра А. Я. Кузнецов. Для разрешения этого вопроса он принял, пожалуй, единственно возможный в то время ход - обратиться непосредствен-но к Сталину. Кузнецов подготовил для отправки ему 14 ноября 1946 г. следующую шифрограмму», в которой изложил суть дела, закончив шифрограмму следующими словами: «Просим дать Ваши указания».

Но ведь вы же пишете на следующих страницах что этот вопрос был взят на рассмотрение Комиссией по внешнеполитическим вопросам. Значит не Сталину, но этой комиссии надо было адресовать вопрос о разрешении. Если А.Я. Кузнецов этого не знал, то должны же быть в министерстве здравоохранения специалисты, которые ранее подобными вопросами занимались, по крайней мере подготавливали соответствующие бумаги и возили их на утверждение.

По данным В.Д. Есакова и Е.С. Левиной именно эта комиссия приняла к рассмотрению вопрос о передаче американской стороне рукописи и препарата. В связи с этим 27 ноября Деканозов сообщил Молотову, что пока Комиссия не рассмотрела всех обстоятельств, связанных с «КР», ни рукопись Клюевой и Роскина, ни препараты американцам не давать. Кто же тогда разрешил передачу? В.Д. Есаков и Е.С. Левина (с. 69) пишут о А.Я. Кузнецове. Но ни Кузнецов, ни Митерев, ни любой другой представитель министерства здравоохранения, как до этого было сказано Зарубиным, не имели полномочий решать такие вопросы. И действительно, разрешение, как мы выяснили, было получено Подцеробом в Нью-Йорке раньше, и от кого оно шло неизвестно, но точно можно сказать, что не от А.Я.Кузнецова. В этом заключается главная неясность по делу Клюевой и Роскина.

Говоря о сути сообщения Деканозова, В.Д. Есаков и Е.С. Левина пишут (с. 70), что оно «содержало некую информацию о складывающемся мнении, которое лишь выносилось на рассмотрение, а решения по нему еще не было. Несмотря на это, факт передачи рукописи и препаратов, осуществленный без “высочайшего благословения”, был признан криминальным, а интерес американцев к работам по биотерапии рака стал основным поводом для осуждения ученых и организации дела “КР”».