Политические мифы о советских биологах. О.Б. Лепешинская, Г.М. Бошьян, конформисты, ламаркисты и другие.

Авторы хотят сказать, что еще не было запрета на передачу материалов и поэтому фактически никакого проступка со стороны ученых, за что их можно было бы судить, не было. С такой оценкой никак нельзя согласиться. Из слов Зарубина, приведенных в их книге ранее, ясно, что министр Г.А. Митерев не имел полномочий решать такие дела и, следовательно, материалы были вывезены В.В. Париным незаконно.

В.М. Молотов был опытным политиком, просчитывающим в своих решениях все возможные ходы. То, что после разговора с В.В. Париным он послал запрос о возможности передачи рукописи и вакцины американцам, свидетельствует о том, что он как министр, отвечающий за внешнюю политику СССР, считал необходимым это сделать. Напомню, что в конце запроса он добавил, «что Ларин, пожалуй, прав».

Ведь В.М. Молотов вполне мог сказать В.В. Парину, то, что сказал тому еще в Москве Зарубин: без разрешения соответствующих органов передавать материалы нельзя. В этом случае В.В. Парин мог с чистой совестью, что он самолично никого не подвел, не передавать материалы. И не было бы тогда дела, которое мы сейчас разбираем, не было бы судов чести над Клюевой, Роскиным и Митеревым, не было бы также обвинения В.В. Парина в шпионской деятельности.

Чем мог руководствоваться В.М. Молотов, намекая на желательность передачи американцам материалов, связанных с «КР». Я думаю, что В.В. Ларин ему объяснил, что передается сырой материал, лечебные перспективы которого еще не совсем ясны, и результаты не следует ожидать в ближайшее время. Наверняка В.В. Ларин сказал В.М. Молотову о проводимых в США с марта 1945 г[23]. аналогичных исследований, не имеющих пока обнадеживающих положительных результатов. Но шумиха в США почему-то была поднята вокруг исследований по биотерапии рака лишь советских ученых. Ужели американские журналисты не удосужились выяснить, что делается в этом направлении американскими учеными. Значит эта шумиха была поднята с политическими целями. Если отказаться от передачи сведений об исследованиях наших ученых, то американцы могут затеять пропагандистскую кампанию против СССР, обвиняя нас в том, что открыв эффективное средство от рака, мы стали скрывать его от всех нуждающихся в помощи в других странах.

Помните приведенное выше высказывание Я.Л. Рапопорта (1988. с. ЮЗ) о слухах, ходивших в ООН относительно чудо-лекарства русских «КР», в секрет которого Сталин не хочет посвящать никого. Были еще более удивительные слухи. Так, Г.В. Костырченко (2001), говоря о попытках Сталина заполучить секреты атомной бомбы, пишет: «Судя по всему, увлекшись этой политической игрой, советский вождь решил в качестве дополнительного аргумента в торге с американцами за доступ к атомным секретам использовать препарат КР, представляя его как возможную панацею от онкологических заболеваний, вызванных в первую очередь радиоактивным заражением... В декабре 1946 г. стало окончательно ясно, что договориться с американцами не удастся. Вашингтон явно не желал расставаться со своей ядерной монополией. Таким образом, стремление сделать “КР” козырем в достижении ядерной сделки с американцами оказалось несостоятельным». Надо полагать, что В.В. Парин сорвал сталинские планы заполучить атомную бомбу, почему и был объявлен американским шпионом.

В.М. Молотов был прав. Чтобы упредить возможные антисоветские выпады, обыгрывающие противоопухолевое чудо-лекарство, будто бы созданное русскими, надо это «лекарство» американцам дать, т.е. показать, что у нас нет ничего такого, о чем западная пропаганда шумит. Н.Л. Кременцов (Krementsov, 2009), обсуждая вопрос о засекречивании исследований по «КР», приводит мнение на этот счет посла У.Смита:

«Не уведомляя западных ученых, в 1947 г. Советские власти отнесли исследования по “КР” к числу совершенно секретных и четыре года спустя их полностью прекратили. Мы можем только предполагать о том, как конкретно американские исследователи интерпретировали отсутствие информации из Советского Союза относительно “КР”, но кажется логичным допущение, что этот когда-то разрекламированный препарат, оказался неудачным и не отвечал исходно возлагавшимся на него надеждам; ситуация, достаточно обычная в исследованиях рака и в этом частном случае, возможно, недалека от истины. Американские исследователи возможно ожидали (небеспричинно), что, если бы Клюева и Роскин доказали эффективность их препарата, то Советские власти не упустили бы возможности ведения пропаганды, основанной на таком успешном развитии событий. Определенно, что именно таким образом Посол Смит просчитал ситуацию. Как он объяснил в письме американскому Госсекретарю весной 1947 г., “советское Правительство и советская Академия Медицинских наук чувствуют, что они могут стоять накануне получения важных научных результатов, честью открытия которых они не желают делиться с кем либо из иностранцев, несмотря на жгучее желание получить из этого выгоды”».