Политические мифы о советских биологах. О.Б. Лепешинская, Г.М. Бошьян, конформисты, ламаркисты и другие.

Лично я здесь на стороне Л.Г. Вебера. Раз работа по изучению действия препарата на мышах, составляющая основное содержание книги, была общей, то еще можно сомневаться в отношении научного вклада самого Л.Г. Вебера, но А.Ц. Бобрицкая, вынесшая на себе основную экспериментальную работу, непременно должна была быть в числе соавторов. В итоге начавшаяся борьба остановила исследования на наиболее важном цикле экспериментов по изучению стандартных опухолей. Параллельно работавшие с нашими учеными американские онкологи получали неустойчивые результаты, экспериментируя с естественными опухолями подопытных животных. Т.е. американцы были впереди наших ученых, которые еще не приступали к работе с естественными опухолями.

Логика борьбы за свои научные интересы, и деловые и репутационные (имиджевые), претензии заставила Н.Г. Клюеву и Г.И. Роскина искать поддержки в разных инстанциях, в том числе у политиков из партаппарата, за которыми было в то время решающее слово. Через хорошего знакомого инспектора городских больниц В.Н. Викторова Н.Г. Клюева смогла выйти на А.А. Жданова. В итоге «Секретариат ЦК ВКП(б) 4 апреля постановил: “Поручить т. Митереву рассмотреть письмо т.т. Викторова, Клюевой и Роскина по существу, принять по нему необходимые меры и о результатах сообщить ЦК”... Министр весьма оперативно отреагировал на данное поручение. Уже 22 апреля 1946 г. Г.А. Митерев сообщил секретарю ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкову о принятых мерах» (Есаков, Левина, 2005, с. 41). Среди них упомянем следующую: “Сообщаю, что для обеспечения изготовления препарата проф. Клюевой Н.Г. и Роскина Г.И. организована и приступила к работе спец, лаборатория при Центральном институте эпидемиологии и микробиологии”. Надо полагать, что интересы Л.Г. Вебера и А.Ц. Бобрицкой в этом ответе не были отражены. Более того, Л.Г. Вебер, судя по его дальнейшему послужному списку, оказался в числе пострадавших в части своего карьерного роста.

Г.И. Роскин направил письмо с разъяснением ситуации вокруг “КР” В.В. Парину и параллельно (23 марта 1946 г.) Б.Д. Петрову, завотделом Управления кадров ЦК ВКП(б), курировавшему учреждения Минздрава. Результатом было создание комиссии АМН СССР, которая в числе прочего занималась претензиями Л.Г. Вебера и А. Ц. Бобрицкой на соавторство. Результаты комиссии были заслушаны 17 апреля по докладу В.В. Парина. Комиссией было «установлено, что т. Вебер в научной части работы проф. Н.Г. Клюевой не участвовал» (Есаков, Левина, 2005, с. 37-38).

Мы с Вами также знаем, что никакого препарата для лечения рака еще не было. Передавался препарат, который показал относительно хорошие результаты при лечении пересаженных опухолей у мышей. Об этом говорил и сам В.В. Парин в объяснительной записке, написанной через 10 лет после описываемых событий, когда он уже вернулся из заключения и был полностью реабилитирован и восстановлен в Партии и в должности: «Проф. Клюевой и проф. Роскину были предоставлены самые широкие возможности для работы, для них был создан специальный институт с большим штатом сотрудников, неограниченно снабжающимся всем необходимым. За ряд лет своего существования этот институт не дал, однако, никаких реальных результатов... В конце концов авторитетной правительственной комиссией было признано, что работа института бесплодна, а так называемое открытие проф. Клюевой и проф. Роскина научно необоснованно и практически не оправдалось... институт был реорганизован и работает сейчас в новых направлениях». Кроме того, В.В. Парин в декабре 1958 г. написал письмо председателю Комиссии партийного контроля Н.М. Швернику, в котором есть такие слова: «Трезво оценивая существо работы Н.Г. Клюевой и Г.И. Роскина, я считал раньше и считаю сейчас, что их опыты отнюдь не являются решением огромной и сложной проблемы лечения рака... Прошедшее с 1947 г. время показало, что никакого ущерба советской науке передачей сведений о работе Н.Г. Клюевой и Г.И. Роскина нанесено не было. Никто нас в этом отношении не обогнал, нигде на базе открытия этих авторов не создано препаратов, излечивающих рак, которые превосходили бы то, что имеется в СССР» (там же, с. 111).

Преступления как такового не было. Доказательств шпионской деятельности В.В. Ларина также не было, раз его после смерти Сталина реабилитировали. В.В. Парин самое большее мог быть подвернут общественному осуждению через суд чести.

Вернемся к письму. Основанием для общественного осуждения было проявление низкопоклонства перед заграницей, которое характеризуется в письме в качестве «дурной опасной болезни». «Где же коренятся источники этой болезни? - ставится вопрос в письме. Как могли найтись в нашем советском обществе люди, способные пойти на национальное самоунижение, на потерю сознания собственного достоинства, на коленопреклонение перед самыми ничтожными и продажными слугами иностранных капиталистов?».