Политические мифы о советских биологах. О.Б. Лепешинская, Г.М. Бошьян, конформисты, ламаркисты и другие.

Тему соотношения генотипа, фенотипа и нормы реакции мы подробно освещали ранее (Шаталкин, 2015). Здесь коснемся вопроса, который мы не затрагивали - о роли в развитии человека внутреннего (генотипа) и внешнего (среды). Сам Т.Д. Лысенко по этой проблеме не высказывался: не его тема. На это обратил внимание Лорен Грэхэм (1991). «Лысенко - констатировал он (с. 236) - никогда не касался в своих публикациях проблемы человека». Л. Грэхэм объясняет это тем (с. 237), что «сторонники Лысенко располагали монополией на власть в биологии как раз в то время, когда аналогичной монополией в советской педагогике располагали сторонники “воспитательных” теорий; кроме того, и те и другие приписывали решающее значение в развитии организма (растения или человека) именно окружающей среде».

С точки зрения данного выше положения для Т.Д. Лысенко и его подхода эта проблема, как она была сформулирована в классической генетике, является надуманной, т.е. представляет собой псевдопроблему. Если наследственность является функцией всего организма, то вычленить в ней роль генов невозможно. Кроме того концептуальное объединение Л. Грэхэмом сторонников Лысенко и советских педагогов на самом деле является формальным. Мичуринцы говорили о решающем значении факторов среды в деле получения новых форм. Тогда как в педагогике речь идет о значении социальных факторов в деле воспитания личности. Зачем же Т.Д. Лысенко и его сторонникам включаться в научное обсуждение педагогических тем, которыми они не занимаются, и с которыми они даже концептуально никак не связаны в своих исследованиях. Поэтому давайте сначала посмотрим, в каком ключе эту проблему решали генетики. Воспользуемся обзорными книгами И.Т. Фролова (1979), Н.П. Дубинина (1975) и Грэхэма (1991), представляющими советскую и западную точки зрения, а также статьями В.П. Эфроимсона (1971) и Б.Л. Астаурова (1971).

Как пишет Грэхэм (с. 228), советский генетик В.П. Эфроимсон (1971) в статье, озаглавленной «Родословная альтруизма» «высказывает сожаление по поводу того, что в советских исследованиях преувеличивается роль социальных факторов в формировании человеческого поведения.[45] По его мнению, в становлении интеллекта человека гены играют не меньшую роль, чем среда. Более того, в полемическом задоре Эфроимсон пишет о том, что именно в ходе естественного отбора у людей выработались такие качества, как альтруизм, героизм, способность к самопожертвованию, стремление к добру, уважение к старшим, родительские чувства (особенно чувство материнской любви), любознательность и т.п. (Эфроимсон, 1971, с. 204)... Таково вкратце положительное, по мнению Эфроимсона, влияние генов на поведение человека. Что же в таком случае можно отнести к отрицательным моментам этого влияния? В этом вопросе суждения Эфроимсона носят еще более спорный характер. Он, в частности, задается вопросом о том, почему в Советском Союзе продолжает существовать такое явление, как преступность, несмотря на то, что социальные условия в стране значительно изменились. По его мнению, «с ослаблением острой нужды и других чисто социальных предпосылок преступности начинают яснее выступать предпосылки биологические» (там же, с. 207). Особое значение, считает он, наследственные факторы имеют при объяснении рецидивной преступности».

Прервем цитату и попробуем ответить на следующий вопрос. Кто же в СССР преувеличивал роль социальных факторов. Неужели Т.Д. Лысенко? Мы уже сказали, что Т.Д. Лысенко проблемами педагогики не занимался. И в его понятии наследственности, в котором не разделялись генотип и фенотип, на среду реагирует собственно организм, который, следовательно, и является субстратом наследственности. Замените в данном выше предложении выделенное слово «гены» на слово «наследственность». Мы получим высказывание, под которым подписался бы не только В.П. Эфроимсон, но и Т.Д. Лысенко. В то же время Т.Д. Лысенко отверг бы исходный вариант, акцентирующий внимание на роли генов как недоказанный в общем случае. Вы что-нибудь слышали, например, о генах альтруизма, героизма, гениальности или рецидивной преступности. Таких генов, на мой взгляд, нет. Что Т.Д. Лысенко придерживался того же мнения, ни у кого не может вызвать сомнения. Но и многие генетики как у нас, так и за рубежом разделяли ту же позицию. Приведем мнение Н.П. Дубинина (1989, с. 407): «Может быть, данные современной генетики опровергли идеи Маркса и Ленина в проблеме изучения человека? Ряд генетиков полагают, что это так и есть, они говорят о врожденности социальных свойств человека, степень проявления которых зависит от условий среды. Однако на самом деле в генетике нет доказательств существования генов, определяющих общественное положение, генов эволюции общественных отношений, генов интеллекта, совести, преступности и других духовных свойств человека».

Если нет генов, то что же в таком случае обеспечивает предрасположенность человека к определенному стилю поведения?