Сегодня мы отмечаем проявление нового интереса к ламаркизму теперь уже во всем мире. Так что и Н. П. Дубинин, и И. Т. Фролов ошибались, предрекая научное поражение ламаркизма. Ламаркизм не сдает своих позиций вот уже более двухсот лет. И это является косвенным свидетельством основательности эволюционных идей, с которыми в начале XIX века выступил Ламарк. Но вернемся к мифу, утверждающему, что никаких двух генетик не было.
6. 3. «Миф» о двух генетиках
В своей автобиографической книге Н. П. Дубинин (1975, с. 175) пишет: «Развивая свои идеи, в том же, 1938 году Т. Д. Лысенко закладывает первые камни в создание мифа о том, что он создает особую мичуринскую генетику». В этой же книге он рассказывает, что после дискуссии 1939 г. им по заданию редакции журнала «Под знаменем марксизма» была написана статья о работах И. В. Мичурина, которая не была опубликована. «Основным выводом статьи – пишет Н. П. Дубинин (с. 227) – гласил тезис, что не может существовать особой, мичуринской генетики, противопоставляемой классической генетике как ныне существующей науке. Есть единая материалистическая наука – генетика, изучающая законы наследственности и изменчивости организмов, частью этой науки являются реальные достижения И. В. Мичурина».
Понятно, почему статья Н. П. Дубинина не могла быть опубликована. Он винит в этом И. И. Презента. Но я думаю, что и без него было кому возмутиться в редакции журнала «Под знаменем марксизма». Только что закончилась под эгидой журнала дискуссия, одной из сторон которой выступали мичуринцы. И вот в этот журнал Н. П. Дубинин пытается протолкнуть статью, в которой отказывает мичуринцам в праве на существование как самостоятельному научному направлению. Я думаю, что предложение написать о И. В. Мичурине шло от М. Б. Митина, руководителя дискуссии 1939 г. Митин протягивал руку дружбы наиболее яркому представителю генетики, которую Н. П. Дубинин неосмотрительно, скорее всего по молодости отверг. Очень жаль. История генетики могла бы пойти совсем иным путем. Мы продолжим эту тему в следующем разделе.
Реальные достижения И. В. Мичурина, очевидно, не могут быть мифом. Значит мифом является, по Н. П. Дубинину, то, что создает под названием «мичуринской генетики» Т. Д. Лысенко. Если «мичуринская генетика» в понимании Н. П. Дубинина является мифом, тогда представление о двух генетиках также следует расценивать как миф. Я однако не уверен, что миф о двух генетиках берет свое начало с довоенных времен. Тогда никто не сомневался, что Т. Д. Лысенко выступает в качестве руководителя особого научного направления, по своему содержанию, отличного от классической, или формальной генетики.
В. Н. Столетов (1966, с. 500), один из влиятельнейших сторонников Т. Д. Лысенко, после снятия последнего, высказал сомнение в необходимости видеть за понятием «мичуринская генетика» самостоятельную науку. «Это понятие – отметил он – весьма неудачное, а в конечном счете глубоко ошибочное. Оно неотвратимо ведет к признанию существования «немичуринской генетики». А отсюда – к признанию двух-трех (а может и больше) генетик. Следовательно неизбежно допущение существования в науке нескольких истин. А при допущении возможности существования нескольких истин объективный характер научной истины становится иллюзией».
С таким выводом В. Н. Столетова можно было бы согласиться, если бы мичуринское и немичуринское направления исходили из одного и того же понимания наследственности. Но ведь сам автор детально анализирует и обосновывает в этой работе нестандартное определение наследственности, предложенное Т. Д. Лысенко. Да и в классической генетике не было единства в понимании того, что считать наследственностью. Наследственность в ней связывают с геном, который, как исходно считали определяет признаки: «Ген – маленький участок хромосомы, обладающий определенной биохимической функцией и оказывающий специфическое влияние на свойства особи» (Мюнтцинг, 1963, с. 455). А вот альтернативное определение (Седжер, Райн, 1964, с. 45): «Мы определяем ген в самом широком смысле как наследственный детерминант, альтернативные формы которого ответственны за различия в определенном признаке» (выделено нами). Альтернативное состояние во многих случаях определяется мутацией, т. е. поломкой гена. Эффект поломки гена мы однозначно можем связать с отличием мутантной формы от нормальной. Однако, основываясь только на этом, сказать, какие признаки определяет нормальный (немутировавший) ген, мы в большинстве случаях не сможем. Но если мы не способны связать нормальный аллель с признаком, то это означает, что определение признака имеет место на каком-то ином уровне организации живого, не на уровне гена, как нас убеждает А. Мюнтцинг.