Политические мифы о советских биологах. О.Б. Лепешинская, Г.М. Бошьян, конформисты, ламаркисты и другие.

В другом месте (с. 155) им было сказано следующее: Возьмем хотя бы такой пример. На этом совещании мы неоднократно слышали от менделистов, что путем агротехники нельзя улучшить породу (генотип) сорта. В то же время я был свидетелем того, как группа товарищей, разделяющих взгляды менделизма, окружила одного из членов редколлегии журнала “Под знаменем марксизма” и убеждала его, что никто из менделистов не отказывается от необходимости применения хорошей агротехники, внесения удобрений и т.  д. на семенных участках. Они уже забыли, что Н. И. Вавилов с этой же трибуны заявил, что “мировая” генетическая наука не признает возможности путем агротехники изменять, улучшать породность семян, так же как не признает возможности улучшать породы, например, рогатого скота путем хорошего ухода, кормления… Мы категорически возражаем против ложного утверждения о том, что от условий жизни не зависит качество породы (генотип)» (выделено жирным шрифтом нами).

Генотип в понимании Т. Д. Лысенко тождественен породности. А породность, т.  е. наследственность у него связана со всем организмом. Следовательно, генотип в его словаре является более широким понятием и не сводится только к генам. Такое нестрогое использование термина привело к смысловой путанице. Т. Д. Лысенко взял термин классической генетики, придав ему иное смысловое значение. Вместо термина «генотип» ему следовало бы поставить слово «наследственность». Это необходимо было сделать еще и потому, что в своем докладе он не упоминает понятие «фенотипа».

Что касается утверждения Т. Д. Лысенко, что условия жизни влияют на породу, т.  е. наследственность, то это не он придумал. Эта идея в афористической форме была высказана акад. М. Ф. Ивановым: «порода входит через рот». До него в нее верили английские скотозаводчики. А они знали, о чем говорят.

Конечно, если наследственность сводить к генам, то упреки Н. И. Вавилова можно было бы считать справедливыми. Но Т. Д. Лысенко говорил, что любая частица живого обладает наследственностью. Следовательно, к нему эти упреки никак нельзя отнести. М. М. Местергази (1930, с. 96), критикуя ламаркизм сказал, что тот «целиком базируется на недоказанном (и теоретически невероятном) явлении передачи фенотипических новообразований по наследству. Все это относится также и к механо-ламаркистам, являющимся современными представителями учения, отождествляющего эволюцию с фенотипической изменчивостью». Если наследственностью обладает весь организм, если в научно-познавательной модели, используемой ламаркистами, включая Т. Д. Лысенко, нет деления на генотип и фенотип, то, следовательно, это М. М. Местергази, приписывая ламаркистам свое собственное видение проблемы, вообразил, что те впадают в серьезную ошибку, смешивая эволюцию с фенотипической изменчивостью.

Тему соотношения генотипа, фенотипа и нормы реакции мы подробно освещали ранее (Шаталкин, 2015). Здесь коснемся вопроса, который мы не затрагивали – о роли в развитии человека внутреннего (генотипа) и внешнего (среды). Сам Т. Д. Лысенко по этой проблеме не высказывался: не его тема. На это обратил внимание Лорен Грэхэм (1991). «Лысенко – констатировал он (с. 236) – никогда не касался в своих публикациях проблемы человека». Л. Грэхэм объясняет это тем (с. 237), что «сторонники Лысенко располагали монополией на власть в биологии как раз в то время, когда аналогичной монополией в советской педагогике располагали сторонники “воспитательных” теорий; кроме того, и те и другие приписывали решающее значение в развитии организма (растения или человека) именно окружающей среде».

С точки зрения данного выше положения для Т. Д. Лысенко и его подхода эта проблема, как она была сформулирована в классической генетике, является надуманной, т.  е. представляет собой псевдопроблему. Если наследственность является функцией всего организма, то вычленить в ней роль генов невозможно. Кроме того концептуальное объединение Л. Грэхэмом сторонников Лысенко и советских педагогов на самом деле является формальным. Мичуринцы говорили о решающем значении факторов среды в деле получения новых форм. Тогда как в педагогике речь идет о значении социальных факторов в деле воспитания личности. Зачем же Т. Д. Лысенко и его сторонникам включаться в научное обсуждение педагогических тем, которыми они не занимаются, и с которыми они даже концептуально никак не связаны в своих исследованиях. Поэтому давайте сначала посмотрим, в каком ключе эту проблему решали генетики. Воспользуемся обзорными книгами И. Т. Фролова (1979), Н. П. Дубинина (1975) и Грэхэма (1991), представляющими советскую и западную точки зрения, а также статьями В. П. Эфроимсона (1971) и Б. Л. Астаурова (1971).