Политические мифы о советских биологах. О.Б. Лепешинская, Г.М. Бошьян, конформисты, ламаркисты и другие.

Как пишет Грэхэм (с. 228), советский генетик В. П. Эфроимсон (1971) в статье, озаглавленной «Родословная альтруизма» «высказывает сожаление по поводу того, что в советских исследованиях преувеличивается роль социальных факторов в формировании человеческого поведения. [45] По его мнению, в становлении интеллекта человека гены играют не меньшую роль, чем среда. Более того, в полемическом задоре Эфроимсон пишет о том, что именно в ходе естественного отбора у людей выработались такие качества, как альтруизм, героизм, способность к самопожертвованию, стремление к добру, уважение к старшим, родительские чувства (особенно чувство материнской любви), любознательность и т.  п. (Эфроимсон, 1971, с. 204)… Таково вкратце положительное, по мнению Эфроимсона, влияние генов на поведение человека. Что же в таком случае можно отнести к отрицательным моментам этого влияния? В этом вопросе суждения Эфроимсона носят еще более спорный характер. Он, в частности, задается вопросом о том, почему в Советском Союзе продолжает существовать такое явление, как преступность, несмотря на то, что социальные условия в стране значительно изменились. По его мнению, «с ослаблением острой нужды и других чисто социальных предпосылок преступности начинают яснее выступать предпосылки биологические» (там же, с. 207). Особое значение, считает он, наследственные факторы имеют при объяснении рецидивной преступности».

Прервем цитату и попробуем ответить на следующий вопрос. Кто же в СССР преувеличивал роль социальных факторов. Неужели Т. Д. Лысенко? Мы уже сказали, что Т. Д. Лысенко проблемами педагогики не занимался. И в его понятии наследственности, в котором не разделялись генотип и фенотип, на среду реагирует собственно организм, который, следовательно, и является субстратом наследственности. Замените в данном выше предложении выделенное слово «гены» на слово «наследственность». Мы получим высказывание, под которым подписался бы не только В. П. Эфроимсон, но и Т. Д. Лысенко. В то же время Т. Д. Лысенко отверг бы исходный вариант, акцентирующий внимание на роли генов как недоказанный в общем случае. Вы что-нибудь слышали, например, о генах альтруизма, героизма, гениальности или рецидивной преступности. Таких генов, на мой взгляд, нет. Что Т. Д. Лысенко придерживался того же мнения, ни у кого не может вызвать сомнения. Но и многие генетики как у нас, так и за рубежом разделяли ту же позицию. Приведем мнение Н. П. Дубинина (1989, с. 407): «Может быть, данные современной генетики опровергли идеи Маркса и Ленина в проблеме изучения человека? Ряд генетиков полагают, что это так и есть, они говорят о врожденности социальных свойств человека, степень проявления которых зависит от условий среды. Однако на самом деле в генетике нет доказательств существования генов, определяющих общественное положение, генов эволюции общественных отношений, генов интеллекта, совести, преступности и других духовных свойств человека».

Если нет генов, то что же в таком случае обеспечивает предрасположенность человека к определенному стилю поведения?

Очень важен и еще один момент, на который обратил внимание Б. Л. Астауров (1971, с. 216). Организм развивается и живет в неразрывной связи со средой, к которой он эволюционно хорошо приспособлен. «Поэтому как факторы становления организации наследственность и среда… представляют собой подлинно нерасторжимое единство противоположностей, так что вместо противительного союза “или” между ними должен стоять соединительный союз “и”. Не “наследственность или среда”, но “и наследственность и среда”, не “природа или воспитание”, но “и природа и воспитание”…». В то же время при формировании разных категорий признаков в одних случаях велика роль наследственной конституции (для большинства морфологических признаков), в других случаях может оказаться более значимой роль среды (многие социально определяемые признаки). В этих вопросах ламаркисты придерживались той же позиции, что и генетики. Вместе с тем генетики пытались представить дело таким образом, что будто бы ламаркисты придают большее значение факторам среды, умаляя при этом значение наследственности. На этот момент обратил внимание Б. Л. Астауров. Он, в частности пишет (с. 216): «… сторонники могущества внешних условий, всесилия факторов социальной среды получают упреки в недооценки биологии человека, в генетической неграмотности (и в самом деле не столь уж редкой), в ламаркизме и идеализме, поскольку формирующее значение среды зачастую сопровождается утверждением об адекватной передаче результатов ее влияния по наследству (вспомним пресловутый афоризм “порода входит через рот”[46]), и в конечном счете могут получить нелестный ярлык “догматизма”, тем более что такие взгляды подчас действительно являются отголоском укоренившихся обывательских предрассудков и пережитком закоснелых догм».