Политические мифы о советских биологах. О.Б. Лепешинская, Г.М. Бошьян, конформисты, ламаркисты и другие.

Конфликт в генетике и последовавшая за этим трагическая развязка возникли из-за того, что нашу сельскохозяйственную науку возглавляли по сути академические ученые, которые не проявляли особого желание вникать в специфику проблем села. Практическая сторона дела, для которого собственно и существует сельскохозяйственная наука, генетику мало интересовала, на что, как было сказано, обращал внимание М. М. Завадовский. В США генетика также существовала в качестве сугубо академической науки. Генетики, многие из которых получили мировую известность, не лезли в дела селекционеров, понимая, что пока они мало чем могут им помочь. Наши академические генетики, напротив, стали всех уверять, что именно они знают тайну наследования признаков и, следовательно, им надо быть у руля отраслевой сельскохозяйственной науки. Иными словами, это не селекционеры намеревались руководить генетиками, напротив, генетики претендовали на роль наставников селекционеров и активно этого добивались, навязывая теоретические дискуссии, в которых селекционеры могли быть лишь проигравшей стороной. И чтобы не проиграть селекционерам приходилось прибегать к политическим лозунгам, которыми впрочем владели обе конфликтующие стороны. Речь, следовательно, шла об отстаивании селекционерами своих суверенных прав против попыток вмешательства в их дела сторонних лиц, которые их работой заниматься заведомо не будут.

Давайте снова вернемся к письму Н. К. Кольцова. Авторитетный ученый, который сам непосредственно не занимается селекцией, открытым текстом говорит, что обещания Т. Д. Лысенко – это обман. Н. И. Вавилов, напомним, к тому времени уже был снят с поста президента ВАСХНИЛ именно за невыполнение правительственных планов, что в те времена также могло быть расценено как «обман». Напротив, в отношении Т. Д. Лысенко еще рано было говорить об обмане, еще ничего не было сделано, чтобы обвинять его в надувательстве. Чего раньше времени бить в колокола. Если заранее осудить Лысенко, то где же найти потом энтузиастов, которые будут по-стахановски браться за дело. А теперь поставьте себя на место Т. Д. Лысенко, которого наверняка ознакомили с письмом. Он, конечно, пообещал ускоренное выведение новых сортов зерновых. А вдруг не получится, вдруг его метод даст сбой. А сигнал на него о том, что он обманщик, т.  е. авантюрист от науки, уже поступил.

А положение А. И. Муралова и Я. А. Яковлева, которые должны как-то отвечать на письмо уважаемого ученого. А вдруг Н. К. Кольцов окажется прав в своем предупреждении руководителей, чтобы они остереглись и не имели дела с откровенным мошенником. Это по тем временам означало бы, что именно они, руководители не досмотрели, не проявили большевистской бдительности перед лицом проходимца от науки. А с руководителей тогда был более жесткий спрос. В этой ситуации правительственный накат на Н. К. Кольцова по линии его старых евгенических выступлений вполне прогнозируем.

Н. К. Кольцов пишет о недопустимом положении с преподаванием генетики. Это уже вина не А. И. Муралова, которого недавно назначили на пост президента ВАСХНИЛ, но Н. И. Вавилова. Однако из чтения книги С. Э. Шноля создается впечатление, что и здесь виноват Т. Д. Лысенко.

Возникает вопрос, почему же не арестовали Н. К. Кольцова, который не отказался от своих евгенических заблуждений. «Я не отрекаюсь, – писал он – от того, что говорил и писал, и не отрекусь, и никакими угрозами вы меня не запугаете. Вы можете лишить меня звания академика, но я не боюсь, я не из робких…» (Гайсинович, Россиянов, 1989; цитировано по: Шноль, 2010). «Кольцов не сдался, “не разоружился” как тогда говорили. Его сняли с поста директора. Но не арестовали. Возможно именно потому, что он не шел ни на какие компромиссы» (Шноль, 2010, с. 166).

Я думаю, Н. К. Кольцова не трогали, учитывая его революционное прошлое. Николай Константинович был старейшим московским революционером, причем не был замешан в связях с питерскими революционерами. Он для высшего руководства страны свой, революционер, вступивший в революционную борьбу не корысти ради. Таких уважают. Как бы это выглядело – осуждение за научные взгляды активного борца с царским режимом в годы первой русской революции. И непримиримость Н. К. Кольцова вполне объяснима и простительна с точки зрения старых коммунистов. Он участвовал в революционном движении, связывая с этим определенные надежды на изменение жизни страны, согласно его идеалам. Понятно, что если ты хочешь защищать свои идеалы, то надо уходить из науки и становиться профессиональным революционером. В противном случае ты будешь работать на других, представления которых в отношении того, как обустроить жизнь после революции, т.  е. после свержения царя, могут радикально отличаться от твоих.