Политические мифы о советских биологах. О.Б. Лепешинская, Г.М. Бошьян, конформисты, ламаркисты и другие.

Так оно и получилось. Политика большевиков, которым Н. К. Кольцов в свое время помогал, не вписывалась в его идеалы. Но власти терпимо относились к его разочарованию. И это была государственная политика 1930-х гг. в отношении спецов. Конечно, если они не были связаны с теми, кто вынашивал планы насильственной смены действующей власти, и если они не были замешаны в экономических преступлениях и в коррупционных делах 20-х – начала 30-х годов. Страна строилась и Н. К. Кольцов был активным Строителем (с большой буквы) в биологической науке. И спорил он с Н. И. Вавиловым по вопросам строительства, о чем и говорит его обеспокоенность состоянием дел в преподавании генетики. Такая позиция находила понимание наверху, поскольку там также сидели строители. В рамках борьбы с фашистской идеологией в предвоенные годы Советское правительство осудило евгенику. И оно надеялось, что эти усилия будут поддержаны авторитетом ведущих советских генетиков. К сожалению, ни Н. И. Вавилов, ни Н. К. Кольцов не откликнулись на это пожелание властей, что безусловно не осталось для самих ученых без последствий. Позиция, занятая Н. К. Кольцовым в отношении евгеники, вступала в противоречие с политической линией нашей страны, направленной на борьбу с фашизмом. Речь здесь не идет о самой позиции Н. К. Кольцова. В другое время она была бы вполне терпима. Основная проблема касается допустимости ограничения ученого со стороны государства.

8. 2. Евгеника как точка противостояния в советском обществе

Евгеника, как следует из сказанного выше явилась еще одной точкой противостояния советских ученых, докатившегося до наших дней.

За научными разногласиями, если они приобретают форму острой борьбы научных групп, как правило стоят более приземленные интересы. Боролись не только против Т. Д. Лысенко и его сторонников. После победы над ними наш ведущий генетик Н. П. Дубинин подвергся нападкам, теперь как бы со стороны своих и был снят с поста директора института генетики. Из книги С. Э. Шноля (2010) я узнал, что еще один выдающийся советский биолог Х. С. Коштоянц подвергался нападкам.

А всех троих объединяло то, что они вышли из низов, но тем не менее добились в науке больших успехов. Я думаю, что неслучайно Н. П. Дубинин (1975, с. 8) акцентировал внимание читателей на этом моменте, поскольку знал, откуда дует ветер, неся в адрес его и других выходцев из низов нелицеприятные слова: «Многие из нас самой жизнью и тем, что стали людьми науки, целиком обязаны Советской власти. У нас свой голос и свои песни. Преданность новой России и понимание ее у большинства из нас органичны как дыхание, как жизнь». В этих проникновенных словах советского патриота я обращаю внимание на выделенное мной предложение. У нас есть своя советская точка зрения на происходящее в мире, в том числе и в науке.

В этой связи мне хочется возразить П. А. Пантелееву (2015, с. 104), который писал в своих воспоминаниях: «Злые языки шипели иногда, что Н. П. [Дубинин] даже в партию вступил, чтоб только стать директором Института. Но его сначала назначили директором, и лишь затем, очевидно, вынудили вступить в партию. Невозможно представить, чтобы он добровольно на склоне лет вдруг воспылал желанием строить коммунизм под руководством той же самой организации, которая не очень давно официально утвердила лысенковскую лженауку… Так ломала “свободу совести” ученых великая партия большевиков».

Мне трудно согласиться с последним утверждением автора. Н. П. Дубинин был не только большим ученым, но и организатором советской науки, т.  е. по факту одним из организаторов нового общества, которое после взятия власти вознамерились построить большевики. Николай Петрович был активным строителем нового общества и, думаю, не изменил своим идеалам. Это означает, что он искренне включился коммунистический проект и как сознательный участник социалистического строительства мог считать себя коммунистом. Поэтому, я думаю, что для него не было проблемы с вступлением в Партию, в отличие, скажем с сожалением, от меня и многих моих современников, живших в плену политических мифов.