Политические мифы о советских биологах. О.Б. Лепешинская, Г.М. Бошьян, конформисты, ламаркисты и другие.

Могут сказать, что на четвертой сессии ВАСХНИЛ 1936 г. генетики боролись не с Т. Д. Лысенко конкретно, но с ламаркизмом, вдруг поднявшим голову в сельскохозяйственных учреждениях после его разгрома в университетской и академической науке в начале 1930-х гг. «Снова – говорил в своем выступлении на этой сессии А. С. Серебровский (1937, с. 72) – подняло голову ламаркистское течение в нашей агрономии и животноводстве, течение архаическое, объективно реакционное и потому вредное». Почему же это течение реакционное и вредное? Проф. А. С. Серебровский (1937, с. 112) отвечает на этот вопрос так: «… если селекция животных будет построена в нашем Союзе на четкой генетической, а не ламаркистской, ошибочной, а потому реакционной, тормозящей дело основе, то советская селекция окажется в несколько раз более эффективной, чем где бы то ни было и когда бы то ни было за границей». Вот близкое мнение, сказанное ранее Н. П. Дубининым (1929, с. 88): «Вся обширная область биотехники (животноводство и растениеводство) принимают ламаркизм… Огромное количество предрассудков… имеет в своей основе ламаркистские воззрения. Надо прямо сказать, что ламаркизм в этом отношении объективно играет реакционную роль».

А вот что писал академик М. М. Завадовский (1936, с. 6): «… у Презента, а за ним и у Лысенко, прорываются и другие утверждения, которые носят явно неграмотный характер. Я имею в виду высказывания, которые дают основание опасаться необоснованных попыток возродить ламаркистские тенденции». И на следующей странице: «В моем представлении эти попытки возрождения ламаркизма на фоне биологии звучат также, как если бы были сделаны попытки восстановить представления о том, что не земля вращается вокруг солнца, а солнце вращается вокруг земли». Прочитав это, я вдруг осознал, что я точно также воспринимаю ситуацию, но только с обратным знаком. Можно и через гены описывать наследственность. Но это во многих случаях оказалось сложным, поскольку было сопряжено с введением большого числа дополнительных понятий, описывающих разные стороны взаимодействия генов. И в 1950-е гг. от этого практически отказались, свернув работы по выявлению все более усложняющихся схем взаимодействия генов. Когда мы поймем основные механизмы развития признаков, то волей-неволей перейдем на системный язык описания наследственности, в котором гены будут играть подчиненную роль.

С общих позиций ламаркизм осуждался как левацкое извращение марксизма, его, по выражению Б. М. Завадовского, «механистическая вульгаризация». Выше мы приводили мнение Н. П. Дубинина, опрометчиво утверждавшего в 1929 г., что с ламаркизмом покончено. Через шесть лет на декабрьской сессии Н. П. Дубинину снова пришлось вступить в борьбу против ламаркистов, теперь, правда, других. Борьба с ламаркизмом – это, так сказать, лежащая на поверхности причина, скорее даже повод. Отчасти мы ответили на вопрос о глубинных, скрываемых мотивах борьбы против агронома Т. Д. Лысенко. Что дело именно в нем, об этом можно судить по письму Н. К. Кольцова.

С. Э. Шноль (2010, с. 165) приводит выдержку из этого письма, адресованного к президенту ВАСХНИЛ А. И. Муралову. Письмо было написано сразу после декабрьской сессии ВАСХНИЛ 1936 г. «В этом письме – пишет С. Э. Шноль – есть замечательные слова: “…великая ответственность ложится на нас… если мы в такой тяжелый поворотный момент не поднимем своего голоса в защиту науки. С нас прежде всего спросит история, почему мы не протестовали против недостойного для Советского Союза нападения на науку. Но что история! Нам и сейчас стыдно за то, что мы ничего не можем сделать против тех антинаучных тенденций, которые считаем вредными для страны… потому-то я не хочу и не могу молчать…”. Муралов не ответил Кольцову по существу, а в большом письме упрекал Кольцова за его работы по генетике человека – евгенике». Антинаучные тенденции, о которых говорил Н. К. Кольцов, – это ламаркизм, с которыми выступал, тогда еще лишь известный агроном, директор периферийного института Т. Д. Лысенко.

Дополнил С. Э. Шноль сказанное о письме Н. К. Кольцова цитатой из книги В. Н. Сойфера [2002]: «…во время дискуссии по генетике и селекции в декабре 1936 г. Николай Константинович вел себя непримиримо по отношению к тем, кто выступил с нападками на генетику (прежде всего, сторонники Лысенко). Понимая, может быть, лучше и яснее, чем все его коллеги, к чему клонят организаторы дискуссии, он после закрытия сессии направил в январе 1937 г. президенту ВАСХНИЛ (копии – Я. А. Яковлеву и заведующему отделом науки ЦК К. Я. Бауману) письмо, в котором прямо и честно заявил, что организация ТАКОЙ дискуссии – покровительство врунам и демагогам, никакой пользы ни науке, ни стране не принесет. Он остановился на недопустимом положении с преподаванием генетики в вузах, особенно в агрономических и животноводческих…» (выделено нами).