Политические мифы о советских биологах. О.Б. Лепешинская, Г.М. Бошьян, конформисты, ламаркисты и другие.

Почему сторонники генетики опасны для советской власти? Почему буржуазная генетика является антисоветской, антинародной и реакционной? Что даст отмена буржуазной генетики в отдельно взятой стране? А выступал в те годы в нашей стране против Т. Д. Лысенко только один московский генетик-селекционер А. Р. Жебрак. Были еще письма против ученого в ЦК. Но в тех письмах, которые в наше время были опубликованы, ничего не говорится о притеснении писавшего со стороны Лысенко. Главным мотивом, заставлявшим ученых бить тревогу, было то, что Лысенко своими действиями дискредитирует советскую науку. Но ведь он дискредитирует не буржуазную, но советскую генетику. Чего же по этому поводу сторонникам классической (буржуазной) генетики звонить в колокола. А. Р. Жебрак выступал против Т. Д. Лысенко не как ученый по научным расхождениям, но как партийный функционер (см. подробнее: Шаталкин, 2015). Критической ситуация стала, когда ответственный в ЦК за науку Ю. А. Жданов, сын второго лица в государственной иерархии А. А. Жданова, обвинил прилюдно Лысенко во вредительстве. В таких условиях недоверия ему, беспартийному, со стороны Партии он вынужден был подать в отставку. Значит, сессия ВАСХНИЛ 1948 г. не была результатом научного противостояния ученых и в ее решениях нет даже намека о том, чтобы заменить буржуазную генетику на мичуринское учение. В решении всего лишь было сказано, что мичуринское учение является самобытной разработкой советских ученых проблем наследственности и не подлежит притеснению со стороны ретивых партийных чиновников.

С другой стороны, обвиняя тоталитарный режим в подавлении научной свободы, можно осудить нравственную позицию тех ученых, которые сами без давления со стороны, якобы, согласились поддержать наступление властей на истину. А это большинство советских ученых тех лет (в качестве наглядного примера смотри книгу B. Н. Сойфера, 1998).

С. Э. Шноль (2010, с.  378–379) видит в партийном диктате, которое он сравнивает со средневековой инквизицией, еще одно негативное последствие для нашей науки: «Мучила ли совесть инквизиторов? Кто знает. Мне не известны примеры их раскаянья…». Здесь C. Э. Шноль рассказывает о трагической судьбе генетика А. Р. Жебрака, которому под давлением властей будто бы пришлось отречься от научной истины. Личная судьба А. Р. Жебрака трагична. Ему пришлось пережить суд чести и сессию ВАСХНИЛ 1948 г. С. Э. Шноль продолжает: «Они [инквизиторы] не раскаивались, а с большой сноровкой приспосабливались к изменяющимся обстоятельствам… Впереди была сессия ВАСХНИЛ 1948 г. Впереди были “мероприятия” – сессии, совещания, пленумы, разрушавшие нашу науку физиологию, языкознание, химию, кибернетику, философию. “Мероприятия”, подорвавшие окончательно мощь великой страны. Антону Романовичу [Жебраку] пришлось продолжить борьбу. Он бесстрашно выступил на сессии ВАСХНИЛ. Он сделал все, что мог. После сессии ВАСХНИЛ ему пообещали от имени инстанций сохранить кафедру и лабораторию, если он, подобно Жуковскому, Полякову и Алиханяну, отречется от своих взглядов. Обещание было ложью – его судьба была решена (с. 379) на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) 9 августа 1948 г. Его письмо “с отречением”, опубликованное в “Правде” 15 августа, ничего изменить не могло. Инквизиция в 1633 г. заставила отречься Галилея за то, что он “считал, будто можно держаться и защищать в качестве правдоподобного мнение после того, как оно объявлено и определено как противное священному писанию”. Жебрака заставили отречься с аналогичной формулировкой: в его письме сказано:

“я, как член партии, не считаю для себя возможным оставаться на тех позициях, которые признаны ошибочными Центральным Комитетом нашей партии”.

“Отречение” не спасло его. 1 сентября 1948 г. он… отчислен из Тимирязевской академии, а 4 сентября исключен из партии».

Я только из книги С. Э. Шноля узнал, что А. Р. Жебрак был исключен из партии. Спрашивается, за что? Неужели за научные взгляды, которых он придерживался. Давайте присмотримся к его отречению.

По моему мнению, то, что написал А. Р. Жебрак – это открытый политический демарш с его стороны, это обвинение Партии, что будто бы она утвердила своим решением, что считать в биологии истиной, а что ложью, и заставила коммунистов следовать этому решению. А. Р. Жебрак пишет, что он как коммунист вынужден был подчиниться и считать ложь за истину (отсюда напрашивающиеся параллели, которые С. Э. Шноль находит в судьбах Галилея и Жебрака).