Политические мифы о советских биологах. О.Б. Лепешинская, Г.М. Бошьян, конформисты, ламаркисты и другие.

Исходя из этой умозрительной теории, А. Вейсман отверг ламарковский принцип наследования приобретенных признаков. А генетики некритично подошли к этому вопросу и ввели догму Вейсмана в свою аксиоматику.

Давайте посмотрим, что же пишет дальше А. Р. Жебрак о вейсмановской теории двух плазм: «… с точки зрения последовательно диалектического материализма вейсмановская концепция была дуалистической, потому что она разделяла организм на две субстанции и исключала взаимный переход между этими субстанциями одного и того же организма. Еще более удивительным является то обстоятельство, что данная методологическая концепция сохранялась очень долго в генетике и что некоторая часть даже современных генетиков стоит в основном на тех же методологических позициях, на которых стояли сторонники Вейсмана несколько десятков лет тому назад. Ошибочное понимание ими проблемы единства внешнего и внутреннего, проблемы взаимных переходов и взаимной связи между соматической и зародышевой плазмами вытекало из того, что многие исследователи свои эксперименты старались обобщать на основе теоретической концепции Вейсмана» (там же, с. 259). Мне кажется очень здравые мысли высказывал А. Р. Жебрак. Как в таком случае он из идеологического союзника попал в ряды непримиримых противников Лысенко?

Таким образом, западные учителя генетики, следуя А. Вейсману, придерживались неприемлемых для коммунистов, включая и самого А. Р. Жебрака, дуалистических взглядов. Об этом также обмолвился на сессии ВАСХНИЛ С. И. Алиханян (с. 525): «Мы сильно поддались полемическим страстям, которые разжигались в этой дискуссии нашими учителями». Ситуация для наших генетиков была не простой. Осудить Вейсмана, когда на западе его почитают, им не хотелось. Западные коллеги не поймут. Но с другой стороны прекратить борьбу с лженаучными теориями мичуринской биологии также нельзя. Примиренческая позиция может создать на западе впечатление, что истинные ученые согласны с лженаучными взглядами школы Лысенко. Вот так и получилось, что в результате преклонения перед западными авторитетами не было сил прекратить войну между собой.

Можно заключить, что осуждена была не генетика, но пронизывающий ее и идущий от Вейсмана идеализм и метафизика. Причем конкретно указано, что неприемлемо для мичуринской биологии. Осуждали формальных генетиков за приверженность чуждой, антипартийной идеологии, но не за науку. Поэтому от коммунистов-генетиков требовалось отмежеваться от идеалистических положений, выдвинутых западными генетиками, т.  е. не от науки, но от, идеалистической натурфилософии, которая по факту выражалась в вейсмановской догме двух плазм и вытекающего из этого непризнания ламарковского наследования приобретенных признаков. Это не означает, что следует признать такое наследование научным фактом. В то время оно также основывалось на натурфилософских соображениях, которые (в отличие от вейсмановских) соответствовали положениям диалектического материализма.

Вот как это выразил в своем заявлении на сессии ВАСХНИЛ С. И. Алиханян (Сессия, 1948, с. 525): «Было бы наивно думать, что от нас требуется отказ от всего того положительного и полезного, что накоплено всем ходом развития науки. От нас требуется отказ от всего реакционного, неверного, бесполезного. И мы это должны сделать искренне и честно, как подобает настоящим ученым». Четко сказано, что ученый должен перестроиться, но последнее слово в его решении, что он должен сделать, остается за ним.

Вот мнение о вейсманизме независимого исследователя С. В. Мейена (2007, с. 234), который, как и я в то время, крайне отрицательно воспринимал Лысенко. Говоря об оценке, данной ему критиком номогенеза А. А. Яценко-Хмелевским (1974), Сергей Викторович отметил: «… я попал в неплохую компанию: “Берг, Любищев, Мейен и Ряд их последователей…”. Однако некоторые обратили внимание на то, что эта тройка имен может закрепиться в литературе наподобие вейсманизм-морганизм-менделизм”, поди потом докажи, что между Вейсманом и Морганом – пропасть, что солидарность людей может быть не на почве утверждений, но на почве отрицаний».

Кстати, сам я не считаю идеалистическую натурфилософию большим грехом. Но только в обществах, в которых не культивируется культ борьбы с лженаучными теориями. Формальные генетики стали жертвой идеологической борьбы, которую они сами развязали против, как им казалось, лженаучной теории ламаркизма. Это ведь не Т. Д. Лысенко начал борьбу с генетиками, но генетики выступили как они утверждали, против научного невежества, идущего от Лысенко и его сторонников. Вот что писал в своем письме генетик И. А. Рапопорт главному идеологу партии А. А. Жданову, защищая А. Р. Жебрака, которому грозил суд чести (цитировано по: Шноль 2010, с. 369):