Политические мифы о советских биологах. О.Б. Лепешинская, Г.М. Бошьян, конформисты, ламаркисты и другие.

Но ведь такая же политическая незрелость коммуниста А. Р. Жебрака была им проявлена до войны, во время дискуссии 1939 г., и об этом, видимо, не забыли коммунисты, когда решали партийную судьбу ученого. Выступая на этой дискуссии, А. Р. Жебрак сказал следующее (см. Колбановский, 1939, с. 98): «… современная классическая генетика во многих своих основных категориях является подтверждением законов диалектики и в первую очередь закона перехода количества в качество и обратно». А ведь речь шла не о генетике как таковой, а о преодолении ряда ее идеалистических и метафизических положений, связанных с учением Вейсмана. «… все достижения – продолжил А. Р. Жебрак (с. 99) – в сельскохозяйственной практике по селекции сельскохозяйственных растений, по существу, сделаны на основе генетики… в моих руках находится толстая книга “Руководство по апробации сельскохозяйственных растений”, где синтезированы все достижения селекции. В этом руководстве нет ни одного сорта, который был бы выведен методом критиков данной науки, а все они выведены методами генетики либо на основе законов Менделя, либо на основании учения Иогансена о чистых линиях. В этом руководстве имеется один сорт, выведенный акад. Лысенко, и тот также выведен методом генетики, т.  е. методом скрещивания, а не методом перевоспитания или внутрисортового скрещивания».

Сказанное несерьезно. Такую болезненную для государства тему А. Р. Жебрак использует для своих теоретических разборок с Т. Д. Лысенко. Дискуссии 1936 и 1939 годов были организованы с целью, как сказал на первой из них президент ВАСХНИЛ акад. А. И. Муралов (1937, с.  5–6), «… помочь в скорейшем выведении новых сортов зерна и высокопродуктивных пород скота. Генетика должна дать научную методику этого дела». Если все сорта выведены методами генетики, то это означает, что генетика не справляется с решением задач в области селекции, поставленных Партией и Правительством. На самом деле речь шла о том, чтобы вывести селекционное дело, продолжающее жить по-старинке, на качественно новый уровень работы, который, как сказал на той же дискуссии акад. Г. К. Мейстер (1937, с. 407), позволил бы «изыскать кратчайшие пути к выполнению директив товарища Сталина о производстве в ближайшие годы ежегодно 7–8 млрд, пудов зерна».

С этой позиции от генетиков ждали, если и не новых идей, то по крайней мере помощи селекционерам в освоении западных инноваций. В своем заключительном слове на декабрьской дискуссии 1936 г. А. И. Муралов (1937, с. 476) сказал: «Мы можем констатировать, что несмотря на огромные достижения в работе по выведению новых сортов зерновых культур, работа эта отстает от требований нашего народного хозяйства и тормозит разрешение ряда важнейших задач, поставленных партией и правительством перед социалистическим с. -х. производством» (выделено нами). И вина за это ложится на лидеров генетики, на Н. И. Вавилова и А. С. Серебровского, которые, как оказалось, не смогли исполнить свои плановые обещания, тормозя тем самым работу других. А перед этим А. И. Муралов привел пример работы стахановцев-колхозников, которые восстановили запущенный сорт засухоустойчивой озимой пшеницы, который Дал 50,7 ц/га. «Я привел этот пример, – говорил А. И. Муралов (с. 475) – чтобы указать и нашим академикам и профессорам, и научным работникам, и селекционерам на необходимость более ускоренными темпами вести свою работу и иметь в виду, что для этой Работы они найдут исключительно благоприятную почву в лице стахановцев-колхозников», т.  е. могут располагать большой армией помощников-энтузиастов.

Из выступления Н. И. Вавилова во время дискуссии 1939 г. можно заключить, что селекционерам по-прежнему нечем похвастаться.