Политика и театр в Европе XX века. Воображение и сопротивление

Когда мы возвращаемся в настоящее и видим, как Уго открывает дверь, позволяя однопартийцам убить себя, мы снова в замешательстве относительно его мотивов: почему он не борется за свою жизнь? Снова возникает несколько возможных объяснений его поведения, и «истинная» причина никогда не раскрывается. Здесь Сартр показывает, что «истинную» мотивацию определить невозможно, ибо «она рождается одновременно с самим действием» [Scanlan 1976: 74]. Намерения – это человеческий конструкт, существующий для того, чтобы люди могли оградить себя от ответственности. Как инструменты «непреднамеренного самообмана», намерения служат для того, чтобы запутать отношения между бытием и действием. В действительности же действие не может быть основано на мотивации, так как действие определяет бытие, которое является источником мотивации. Следовательно, беспокоиться о мотивации – значит игнорировать реальность, которую создает каждый отдельный актор. По правде говоря, «найти настоящий мотив – значит изобрести его» [Champigny 1982: 210]. Как показывает Сартр, сосредоточенность на мотивации отвлекает от реальности и от ответственности. Важно то, как человек действует в мире, а не то, почему человек это делает.

Суждение о поступке должно основываться не на его мотивах, а на его последствиях. И поскольку мы никогда не можем быть уверены в последствиях, мы никогда не сможем узнать, какое решение вынесет история – оно меняется изо дня в день. Никогда нельзя знать наверняка, совершил ли человек «правильный поступок». Эта неопределенность является частью ответственности, которую человек несет за свои действия; это одно из условий свободы. В конце концов Уго понимает это и может умереть, потому что намерения, стоящие за его действиями, несущественны, и поскольку он не может контролировать последствия, единственное суждение, которое имеет значение в отношении его решения умереть, принадлежит ему самому. Он умирает, принимая свою свободу.

Из-за политики холодной войны пьеса «Грязными руками» была чрезвычайно популярна. В Париже состоялось 625 спектаклей и еще 300 в других частях Франции [Sartre 1976: 210]. Популярность пьесы была прямым следствием того, что коммунисты презирали ее, что позволило буржуазии превратить ее в оружие холодной войны. Коммунисты восприняли пьесу как обличение сталинской тенденции постоянно пересматривать историю в угоду политической конъюнктуре. Хотя пьеса содержала критику, она представляла собой нечто большее, чем просто актуальный комментарий к событиям современной политики.

Распространенная (неверная) интерпретация пьесы «Грязными руками» как критики сталинизма была связана с неоднозначным отношением Сартра к коммунизму. Положение интеллектуальных французских марксистов в первые годы холодной войны было непростым. Сартр и его соратники стремились создать «третий путь» между капиталистами и Французской коммунистической партией, ФКП (PCF), организованной по сталинскому принципу, согласно которому роль авангарда состоит в обосновании решений, принимаемых руководством рабочего класса[123]. Между 1947 и 1948 годами в противовес антиинтеллектуальной ФКП Сартр и другие основали собственную партию – Демократическое Революционное объединение, ДРО (Rassemblement Démocratique Révolutionnaire, RDR). Задуманное как гуманистическая партия, которая объединила бы рабочих с интеллектуальным авангардом с помощью концепций социализма, который дает привилегии личности, – ДРО продемонстрировало оторванность от реальной политики. Хотя Сартр и его друзья были блестящими философами, они оказались ужасными партийными организаторами; их попытка создать сообщество посредством одних только идей была не просто идеалистической, но, как выразился Рональд Аронсон, чрезвычайно наивной [Aronson 1980]. Партия распалась в течение года, и Сартр снова оказался перед выбором: сталинизм или капитализм? Ему было очень трудно решить, должен ли он и в какой степени присоединиться к ФКП и Советскому Союзу, стране, которая одновременно являлась единственным действительно существующим примером западного социализма и местом жестоких политических репрессий, которые было трудно игнорировать[124]. Поэтому неудивительно, что «Грязными руками» одновременно прославляет ту политическую ответственность, которую отстаивает Сартр (что особенно заметно в персонаже Хёдерера, партийного лидера, которого убивает Уго), и критикует «материалистическую метафизику» коммунистической партии (которую легко отследить по тому, как обоснованность действий в пьесе меняется в зависимости от политических событий)[125].