Политика и театр в Европе XX века. Воображение и сопротивление

Простой мир оккупации, с четким сообществом, явным врагом и сильным движением, которое поддерживало свободу личности, сменили годы холодной войны и неразрешимые дилеммы. Кто составлял сообщество, к которому он обращался? Французы? Французские коммунисты? Все коммунисты? Границы между жестоким врагом и борцами за свободу больше не существовало, так как советское руководство провело чистки среди членов партии и убило миллионы мирных жителей. Пьеса «Грязными руками» посвящена этике сопротивления в условиях, когда официальное движение Сопротивления угнетает собственных членов. В ней истина, ответственность и намерения затуманиваются как объективно, так и субъективно. Самообман становится эпидемией, а единственный герой, не подверженный ей, – Хёдерер – убит. Здесь проявляется тьма, которой нет в драме Сартра времен Сопротивления. Она сохраняется в его более поздних работах и достигает своей кульминации в мучительном существовании Франца в пьесе «Затворники Альтоны». Принятие решений и ответственности за их последствия становится чрезвычайно трудной задачей. Моральная двусмысленность обстановки в период холодной войны настолько сложна, что почти не поддается анализу.

Замешательство Сартра в отношении холодной войны имело плохие последствия для его театра ситуаций. С самого начала основное послание драмы Сартра о том, что настоящую свободу можно обрести только индивидуально, через принятие ответственности, было сложно воспроизвести на сцене. Всегда требовалось искусственно создавать ситуацию, в которой можно было прояснить для зрителя внутренние изменения в восприятии персонажа. Понимание зрителем его философского послания об ответственности было для Сартра так же важно, как создание убедительной драмы; поэтому изображения акта принятия ответственности было недостаточно. Зрители также должны иметь доступ к внутреннему переживанию персонажа.

Внешнее изображение внутреннего переживания проблематично в театре – среде, в которой повествование зависит от драматических действий. Чтобы выразить пробуждение героев, Сартр заставляет их произносить длинные монологи, в которых они объясняют себя в меру своих возможностей. Но поскольку эти отдельные персонажи только начинают понимать свое положение, Сартр не может заставить их говорить так же аргументированно и выразительно, как мог он сам. Следовательно, монолог, который формирует кульминацию его пьес в большей мере, чем действие, недостаточно передает сложное философское послание Сартра широкой публике.

Ранним пьесам Сартра удалось преодолеть трудности, связанные с акцентированием внимания на внутренних переживаниях персонажей. Там он смог соединить откровение с драматическим действием. Это было возможным потому, что во времена Сопротивления можно было что-то сделать, что-то предпринять, чтобы продемонстрировать свободу и принятие ответственности за нее. Например, гражданин мог присоединиться к Сопротивлению (или сознательно решить не присоединяться к Сопротивлению, принимая последствия этого поступка). Кроме того, ранние пьесы Сартра были сосредоточены на ситуациях, которые Сартр разделял со своей аудиторией. Изображаемые моральные и политические дилеммы – молчать или сопротивляться, скрыть правду от самого себя или посмотреть ей в глаза, взять на себя ответственность за свою свободу или спрятать голову в песок – касались как зрителей, так и самого драматургу.

Однако после войны публичная сфера, созданная политическим кризисом, испарилась, а драматургия и философия Сартра разошлись в разные стороны. Сартр был привержен идеалу, но не какому-либо конкретному политическому движению или действию, поскольку жизнеспособной альтернативы сталинизму или капитализму не существовало. Его философия стала теорией без соответствующей практики. В результате драматургия этого периода его жизни оказалась запутанной и недоступной для понимания.

«Дьявол и Господь Бог», последняя пьеса этого периода, была впервые поставлена в 1951 году и представляет собой долгое исследование природы добра и зла, отношений между Богом и человеком, а также связи между намерением и действием. У пьесы множество проблем: в ней слишком много персонажей и слишком много побочных сюжетных линий, что затрудняет понимание всей истории; кульминация не следует из предшествующих ей событий; и последнее – пьеса слишком длинная. Кроме того, ситуация главного героя и его дилемма, как поступить, слишком отстранены от интересов аудитории Сартра – он изображает собственную ситуацию, и она принадлежит только ему одному.