Политика России в Центрально-Восточной Европе (первая треть ХХ века): геополитический аспект

Великодержавная политика Белого движения явилась одной из причин банкротства его внешнеполитических планов на мирной конференции и способствовала военному поражению в гражданской войне. Сазонов «на все происходящее на Версальском конгрессе смотрел как на “измену” России», являясь антиподом «Талейрана на Венском конгрессе», и союзники «шутили, что Сазонов со своими протестами взял на себя роль советского представителя на конгрессе». Так Волынская губерния стала «барьером, через который не могла перешагнуть тяжеловесная сазоновско-нератовская дипломатия». Надо было обещать ее отдать полякам, считал дипломат Г.Н. Михайловский, и «не исполнить данного обещания, если фортуна улыбнется». В результате армия Деникина не получила той помощи, которую «дала бы Польша другому русскому руководителю внешней политики, более решительному и более коварному»[446]. Бывший председатель Особого совещания А.С. Лукомский писал Деникину: в случае «победы над большевиками и воссоединения сильной России Ваши обещания не имели бы ровно никакого значения <…>, и Польша, и Румыния преклонялись бы перед сильной Россией»[447]. Но все спорные территориальные проблемы лидеры Белого движения откладывали до освобождения России от большевиков.

Последовавшее зимой 1919–1920 гг. поражение Белого движения Антанта использовала для оправдания новых западных границ России. «Интервенция дала <…> практический результат», – констатировал Черчилль, пока большевики были поглощены столкновениями с Колчаком и Деникиным, возникшие на территории бывшей Российской империи государства создали сильные армии[448]. Это подтвердил Радек: «Создавая <…> окраинные государства против воли Деникина <…> англичане и французы сеяли недоверие к себе в рядах добрармии» и не поддерживали Деникина и Колчака с той энергией, чтобы они победили красных[449]. Астров также считал помощь союзников лимитрофам «противоречивым и исключающим» действием по отношению к белой России[450]. Поэтому и в случае победы Белого движения в гражданской войне представляется маловероятным получение им необходимых для обороны России западных рубежей.

Глава IV Советско-польская война и геополитическая трансформация ЦВЕ

4.1. Отношения России, Польши, Германии, Литвы, Чехословакии в 1920 г

25 апреля 1920 г. польские войска начали генеральное наступление на Украине. Командование над бывшими деникинскими войсками в Крыму принял на себя генерал П.Н. Врангель, пытавшийся договориться с Пилсудским о совместной борьбе с большевиками[451]. Часть противников советской власти осудила польское наступление как иноземное вторжение. ЦК партии правых эсеров заявил: «Смущенное нашептываниями ренегатов революции и беспардонных авантюристов вроде Савинкова, Петлюры и др[угих] польское правительство рассчитывало в своем походе против Советской России на <…> поддержку русской демократии» и призвал «все трудовое крестьянство и рабочий класс к <…> отпору хищническим притязаниям польского империализма»[452]. Польские дипломаты ранее сообщали об организуемой в Германии Гучковым из бывших русских военнопленных армии для возрождения великой России, о переговорах в Берлине представителей российской эмиграции и Радека, от имени Ленина, обещавшего «создать коалиционное правительство с участием всех российских партий», чтобы с началом большевистского наступления привлечь «войска Гучкова против Польши»[453].

Используя отвлечение сил Красной армии на польский фронт, армия Врангеля овладела в июне Северной Таврией, но, по словам Ллойд Джорджа, это «наступление предпринято вопреки <…> советам великобританского правительства, которое поэтому отныне не несет никакой ответственности за Врангеля»[454]. Однако Ленин, Троцкий, Сталин оценили наступление Польши и Врангеля как начало третьего похода Антанты[455]. Пилсудский заявил Савинкову, прибывшему в Варшаву в июне, о желательности польско-русского взаимодействия, но военное соглашение не заключил, обосновав это такими словами: «Правительство ваше (Врангеля. – В.З.) в [глазах] сейма и польского общественного мнения не является вполне авторитетным для заключения союза». Отказ Польши от военного союза с Врангелем Савинков объяснял в письмах барону и жесткостью его политики в национальном вопросе[456]. Тем не менее впечатленный успешным наступлением Красной армии, Пилсудский разрешил формировать на территории Польши белые части.