Политрук. На Ржевском выступе

– Да нет… – затянул комиссар. – Всё ты верно говоришь. А то, бывает, пришлют кого ни попадя, а ему лишь бы подвиг совершить! Не понимают люди, что война – это работа. Очень тяжелая, очень опасная, грязная – и очень нужная! Ну, ладно… Я тут, как видишь, и за политрука, и за особиста – прежнего намедни снарядом накрыло. Ладно. Ты только обиду не держи за то, что подозреваем – мы всем, кто с той стороны приходит, проверку учиняем. А что делать? – развел он руками. – Сколько раз бывало, что между отступающими шпионы затешутся!

– Да нет, – заспешил фон Экк, – я понимаю.

– Это хорошо, что понимаешь… – Деревянко задумался. – Куда ж мне тебя девать?

– Това-арищ комиссар, – рискнул барон, – а можно мне в 8-ю роту?

Глаза матерого визави блеснули, и Рихард заторопился:

– Да я тут всего наслышался – и какая рота боевая, и, вообще, всегда впереди!

– Это да, – хмыкнул полковой комиссар. – Ну, ладно… В 8-ю, так в 8-ю Только ты учти – дисциплина там железная! Комбат роту выделяет, но и гоняет с утра до вечера. И за тобой, пока своим не станешь, будет пригляд основательный. Так что учти.

– Учту! – выпалил фон Экк. – Согласный я!

– Ну, раз согласный, – заворчал Деревянко добродушно, – тогда марш к ротному и доложись. Командует 8-й ротой лейтенант Порошин. Ступай.

– Есть!

Четко повернувшись кругом, унтерштурмфюрер покинул землянку. Уже вечерело, и свет заходящего солнца не резал глаза после полутьмы. Спросив дорогу, Рихард направился в расположение 8-й роты.

Душа его ликовала. В принципе, так и предполагалось, что выйдет он примерно на тот участок фронта, который удерживает 718-й стрелковый полк. Однако помыслы штадива или штарма изменчивы, как погода. 718-й могли перебросить куда угодно – прорывать оборону противника или крепить свою.

Но ничего, все получилось удачно, как он честно признался Деревянко. Даже с гибелью особиста подфартило чуток. Хотя… Полковой комиссар выглядит ленивым медведем-увальнем, но мало кто знает, насколько топтыгин быстр и опасен.

«Да что я так переживаю? – успокаивал себя барон фон Экк. – У меня и в самом деле никаких связей с абвером! Никаким шпионажем я заниматься не собираюсь и красть карты в штабе полка не буду. Как я могу “засветиться”? В чем меня можно заподозрить? Буду, как все! Скомандуют: “В атаку!”, открою огонь по “камарадам”! Есть вещи поважнее присяги…»

Командир 8-й роты оказался человеком молодым и невозмутимым. Выслушав взволнованный доклад новобранца, Порошин кивнул и подозвал старшину Ходановича:

– Лёва, пополнение в твой взвод. Займись.

– Понял, товарищ командир, – усмехнулся старшина. – За мной, салабон.

Рихард послушно двинулся следом, поглядывая на широчайшую спину Ходановича и думая о том, что ему никогда, по сути, не приходилось служить. Хотя дядя Юлиус утверждал, что есть в нем армейская жилка. Ну, вот и проверим…

Из газеты «Красная Звезда»:

«ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ, 18 сентября. (По телеграфу от наш. корр.) Обстановка в районе Сталинграда принимает все более острый и напряженный характер. Идут бои за город. Не считаясь с огромными потерями в технике и живой силе, враг упорствует в своем стремлении пробиться сквозь боевые порядки наших частей и захватить Сталинград. Он бросает в бой все свои войска, спешно подтягивает резервы и организует серию непрерывных атак на наши позиции.

Особенно ожесточенные бои происходят на северо-западной окраине города. Здесь сражение приняло характер кровопролитных уличных схваток. Борьба идет за каждый дом…»

Глава 11

Воскресенье, 20 сентября. День.

Новодугинский район

В кои веки выспались… На дворе «бабье лето» в самом разгаре, даже ночью тепло. А в сон давно клонит… Как завалился батальон, так и до рассвета. Лишь дозорные маялись – служба, однако.

А с утра навернули нечто русско-немецкое, благо, трофеев хватало – целые чаны горохового супа наварили, куда щедро сыпанули копченых колбасок. И зачерпнули с гущей, полные миски… Да не с сухарями, а с консервированными хлебцами. Ну, и под водочку, под шнапс, само собой. За вчерашнюю викторию как не выпить с утречка? А заодно и будущий успех спрыснуть.

Вообще, я почти физически ощущал подъем морального духа – парни распробовали вкус победы. Причем уже не в отдельно взятой 8-й роте. Вчера вся дивизия, вся армия, весь фронт хорошенько отметились…