Политтехнология стальной эпохи. Маршал Берия и политрук Хрущев

По воспоминаниям ликвидаторов, средств защиты не хватало, некоторым приходилось вместо противогазов работать в лёгких респираторах, которые очень быстро выходили из строя. Населению велели усиленно мыть полы в домах. Эвакуация началась очень поздно, через шесть дней. Переселить решили несколько деревень двух районов Челябинской области, которые сильнее всего пострадали от радиоактивного заражения. В общей сложности эвакуировали около десяти тысяч человек. Дома и всё, что принадлежало жителям (в том числе скот), были уничтожены, причём разрушали дома и расстреливали несчастных животных на глазах у хозяев. Челябинск-40, к счастью, не попал в зону радиоактивных осадков, его расселять не стали.

Как и во время Тоцких учений, ради сохранения секретности в больницах пациентам ставили другие, не вызывающие подозрений диагнозы: рак или вегетососудистую дистонию второй степени. Пострадавшие ликвидаторы давали подписки о неразглашении. Тем не менее в материале «Российской газеты», вышедшем к 60‑летию этого печального события, утверждается, что «вскоре после аварии сотрудники полузакрытых научных учреждений по приказу сверху организовали и много десятилетий вели медицинское обследование местных жителей вдоль берегов реки Течи и на территории Восточно-Уральского радиоактивного следа. Их наблюдения и засекреченные отчёты — это собрание сочинений в шести томах под общим шифром «Мираж», о котором коллеги-ученые и большие начальники узнали лишь после того, как наделали непоправимых ошибок в Чернобыле…»[504]

Во времена Хрущёва газеты ничего не писали о случившемся. Единственная убаюкивающая пострадавших заметка появилась лишь через неделю, 6 октября в газете «Челябинский рабочий», где говорилось: «Многие челябинцы наблюдали особое свечение звездного неба. Это довольно редкое в наших широтах свечение имело все признаки полярного сияния. Интенсивное красное, временами переходящее в слабо-розовое и светло-голубое свечение вначале охватывало значительную часть юго-западной и северо-восточной поверхности небосклона». Народ бессовестно обманывали. Явление, выданное за северное сияние, оказалось облаком радиоактивной пыли и дыма, которое действительно мерцало разными цветами. Больше новостей, связанных с катастрофой на «Маяке», не было[505].

Вывод таков: причина этого взрыва в том, что при Хрущёве очень быстро стали отмирать железная бериевская дисциплина и ответственность. По горячим следам не лечили тысячи ликвидаторов, прошедших через опасную зону. Они не были поставлены на учёт, болели и умирали, разъехавшись по просторам СССР, ведомого коммунистической партией во главе с Хрущёвым «от победы к победе» в светлое будущее — к коммунизму.

Были аварии и менее значительные: многие удалось скрыть, а высокую смертность — засекретить. Одна из них произошла 24 октября 1960 г. на космодроме «Байконур». Там из-за падения дисциплины и нарушения техники безопасности имел место взрыв топлива при испытании межконтинентальной баллистической ракеты Р-16: из-за неснятого электропитания произошёл преждевременный запуск двигателя, струёй огня разрушивший баки горючего. В результате пламя охватило всю площадку и унесло жизни, по разным оценкам, от 74 до 126 чел., включая главнокомандующего Ракетных войск стратегического назначения (РВСН) маршала М.И. Неделина. В газете «Известия» же сообщили, что Неделин погиб «при исполнении служебных обязанностей в результате авиакатастрофы»[506].

* * *

Пожалуй, апогеем хрущёвского правления стало вспыхнувшее летом 1962 г. восстание в Новочеркасске. Ещё никогда с момента «воцарения» Никиты Сергеевича противоречия между народом и власть имущими не были так остры. Сообщения об антиправительственных листовках и оскорбительных высказываниях в адрес лично Хрущёва, а также призывы к бунтам и забастовкам в начале июня 1962 г. достигли слуха верховного правителя, «разнеженного» похвалами высоких партийцев.