Политтехнология стальной эпохи. Маршал Берия и политрук Хрущев

Масла в огонь днём подлил директор Новочеркасского электровозно-вагонного завода (НЭВЗ) Курочкин, который сказал бастующим рабочим: «Если не хватает денег на мясо и колбасу, ешьте пирожки с ливером»[511]. К счастью, участь Марии-Антуанетты его не постигла, с головой он не расстался, хотя после был уволен.

О том, в какой нищете жили рабочие, которых Хрущёв расстреливал, приговаривал к смертной казни и длительным срокам заключения, можно описывать долго. Приведём несколько примеров из исследования историка В.В. Козлова «Массовые беспорядки в СССР при Хрущёве и Брежневе».

Одной из участниц выступления была 38‑летняя уборщица НЭВЗ М.А. Залетина. Она имела четыре класса образования, воспитывала троих детей (один из которых, очевидно, из-за её нищеты, содержался в детском доме). Уборщица выкрикивала в толпу у поезда: «Получаю 30 руб., у меня двое детей, и их нечем кормить, а муж погиб». Все своё возмущение несправедливостью жизни она выплеснула на коммунистов: «Толстопузые, бить коммунистов», «Что, толстопузый, загоняешь людей на работу, не будем работать. Наели брюхи, напились крови, а нам нечем жить»[512], — кричала Залетина руководству завода 1 июня.

Когда к одному из тех, кто действительно пытался как-то организовать рабочих, 25‑летнему Сергею Сотникову, отцу двух малолетних дочек, пришли следователи КГБ описать имущество семьи, выяснилось, что «имущества, подлежащего описи, не имеется». А между прочим, Сотников был вполне благонамеренным и серьёзным молодым человеком, членом КПСС, командиром цеховой народной дружины. Он поступил на НЭВЗ после окончания семи классов средней школы токарем-карусельщиком, там и проработал семь лет вплоть до ареста. Отец Сотникова погиб на фронте, мать работала санитаркой в больнице. И вот этого искреннего, честного и порядочного человека безжалостное и скорое хрущёвское правосудие приговорило к смертной казни.

Конечно, не все жили в такой нищете. Например, 36‑летний тракторист электродного завода Григорий Катков (отец двоих детей, с пятиклассным образованием) получал вместе с женой хорошую зарплату. Пополам с братом Григорием он владел половиной большого каменного особняка, была у него ещё и автомашина «Москвич-401», которую Катков собирался заменить на новую «Волгу» и для этого стоял в очереди. Катков не бедствовал, но и он принял активное участие в протестах. Вместе с другим, состоятельным по тогдашним меркам рабочим-электриком Андреем Коркачем, жена которого работала директором магазина, что по советским меркам считалось символом неправедного богатства, вышел на протест.

Рабочие в первую очередь руководствовались идейными мотивами. «Коркач по своей натуре рвач», — заявляло следствие. Следователи удачно апеллировали к обывательскому сознанию, в котором людьми могло двигать только желание наживы. Только вот человек, в голове которого крутятся мысли лишь о собственном материальном благополучии, вряд ли пойдёт на баррикады, предпочтя свои шкурные интересы рабочей солидарности. Андрей Коркач оказался одним из семи приговорённых к высшей мере наказания — расстрелу.

10 июня 1962 г. состоялось заседание Президиума ЦК КПСС № 35. На нём обсуждались новочеркасские события. Докладывал Ф.Р. Козлов, кроме него выступили три человека — А.И. Микоян, Л.Ф. Ильичёв (верный идеолог Хрущёва) и сам Никита Сергеевич. Остальные, а среди них были практически все участники будущего заговора против Хрущёва, предпочли промолчать. Организаторы вооружённого подавления новочеркасских волнений свои кровавые действия оценили положительно: «Хорошо провели акцию. Другого выхода у нас не было. Большинство поддерживает»[513].

Лично Хрущёв, дававший санкцию на расстрел, и его озлобившиеся прихвостни, столкнувшиеся со своим народом и напуганные его мощью, приняли решение осудить бунтовщиков по «всей строгости закона», чтобы другим неповадно было. Широкой огласке дело решили не предавать, «засекретив» даже сам факт волнений. Однако в Новочеркасске секретность была бессмысленна, там решили устроить показательные процессы.

Первый, наиболее важный для властей открытый процесс проходил 14–20 августа 1962 г. Судили тех, кого власти решили отнести к организаторам и зачинщикам беспорядков. Семерых — А.Ф. Зайцева, М.А. Кузнецова, В.Д. Черепанова, Б.Н. Мокроусова, А.А. Коркача, С.С. Сотникова, В.Г. Шуваева — приговорили к расстрелу. В ходе других процессов 103 человека получили сроки заключения от 2 до 15 лет с отбыванием в колонии строгого режима.