Политтехнология стальной эпохи. Маршал Берия и политрук Хрущев

Мы уже вспоминали, как очень кстати умирали сподвижники Сталина на самом старте его борьбы за власть. Немало его «друзей» и уровнем пониже скончались при странных обстоятельствах. Среди них любимый сын и секретарь Льва Троцкого Лев Седов, умерший в парижской больнице после элементарной операции по удалению аппендицита, а также его дочь Зинаида Волкова, покончившая жизнь самоубийством. Не менее загадочны смерти родного брата Надежды Аллилуевой 44‑летнего военного комиссара автобронетанкового управления Красной армии Павла Аллилуева, полпреда СССР в Китае Ивана Орельского с супругой, «пропажа» в 1940 г. жены царицынского друга Сталина, маршала Кулика и т. д. После войны произошел «несчастный случай» с председателем еврейского антифашистского комитета Соломоном Михоэлсом, в больнице умер маршал бронетанковых войск Павел Рыбалко, нелицеприятно высказывавшийся при генералах и Сталине в адрес спецслужб. Поэтому рассмотрим историю гибели Николая Ватутина более пристально и удивимся «случайному» стечению роковых обстоятельств.

Об успешном и заслуженном старте в 34 года в высшем воинском эшелоне свидетельствует его блистательная характеристика при направлении на учёбу в Академию Генштаба.

Поскольку в армии, в том числе и в связи с начавшейся чисткой старых кадров, остро чувствовался кадровый голод, нужна была молодёжь, Ватутину подвернулась возможность продолжить военное образование в Академии Генштаба. В результате прекрасной успеваемости приказом наркома Ворошилова ему досрочно было зачтено полное обучение. Ватутин был направлен в Киев на должность заместителя начальника штаба округа, который вскоре и возглавил. До июля 1937 г. Георгий Константинович Жуков был командиром кавалерийской дивизии, а затем командовал кавалерийскими корпусами по соседству ‒ в Западном особом военном округе в Белоруссии. Но сблизила их, несомненно, совместно проведённая операция по присоединению Бессарабии и Северной Буковины к СССР в июне — июле 1940 г. войсками образованного для этой цели Южного фронта (командующий ‒ генерал армии Г.К. Жуков, начальник штаба ‒ генерал-лейтенант Н.Ф. Ватутин). Ватутин с солидным образованием и богатым опытом практической штабной работы был для Жукова «палочкой-выручалочкой». Похоже, что Георгий Константинович ценил его талант и не ревновал к успеху.

Ещё раньше, в сентябре 1939 г., во время Польского похода судьба свела Николая Фёдоровича с Семёном Тимошенко, который на тот момент возглавлял войска Украинского фронта, временно образованного на основе Киевского особого военного округа. Он также имел возможность по достоинству оценить военный талант начальника штаба Николая Ватутина.

Вряд ли можно считать случайностью, что все три главных участника операций по присоединению территорий в скором времени оказались на самых высоких руководящих должностях. По хронологии это выглядело так: Семён Тимошенко назначен на должность народного комиссара обороны СССР 7 мая 1940 г., Николай Ватутин возглавил оперативное управление Генерального штаба 26 июля 1940 г., Георгий Жуков стал начальником Генерального штаба 14 января 1941 г. Он заменил на этом посту отработавшего всего полгода одного из главных виновников, наряду с Семёном Тимошенко, позорной по соотношению потерь финской кампании, маршала Кирилла Мерецкова. Но «спусковым крючком» немилости Мерецкова, стало собственное и, конечно же, «ошибочное мнение» будущего зэка и маршала. Вот что пишет по этому вопросу начальник Информотдела Разведуправления Генштаба подполковник В.А. Новобранец: «Теперь уже стало известно, за что был снят Мерецков. На совещании Главного военного совета совместно с членами Политбюро он заявил, что война с Германией неизбежна, что нужно переводить на военное положение армию и страну. Нужно укрепление границ. Его посчитали «паникёром войны» и отстранили от должности начальника Генерального штаба, назначив вместо него генерала Жукова…»[530]