Политтехнология стальной эпохи. Маршал Берия и политрук Хрущев

Сам Георгий Константинович писал в своих мемуарах: «Надо откровенно сказать, ни у наркома, ни у меня не было необходимого опыта в подготовке вооруженных сил к такой войне, которая развернулась в 1941 году, а, как известно, опытные военные кадры были истреблены в 1937–1939 годах»[531]. Но опытный генштабист, а таким после расстрела маршала Егорова в 1939 г. оставался только маршал Шапошников, Сталину к началу войны нужен не был. У него был свой «план» начала войны. Заявление ТАСС от 13 июня 1941 г. о том, что в ближайшее время войны не будет, Директива № 1, приказы о покраске самолётов, обычно со снятым вооружением, арест в канун войны генералов-авиаторов, ремонт взлётно-посадочных полос, летние отпуска и т. д. — все это звенья одного «плана», ведомого лишь вождю. Имея огромное, но засекреченное в ту пору преимущество в танках, самолётах и прочем вооружении, войну Гитлера с Англией фактически на двух фронтах — в Атлантике и в Африке, а также будучи обороняющейся стороной, Сталин вряд ли сомневался в своём огромном превосходстве над Гитлером. Во всяком случае, шанс победить был велик. Но заставить Гитлера сделать первый шаг в удобное для Сталина время было очень непросто. В письме к Муссолини от 21 июня 1941 г. фюрер назвал этот шаг самым трудным в своей жизни[532].

Как это не странно звучит, но если бы не удалось заставить Гитлера начать войну в 1941 г., то вполне возможно, не Америка, а Германия стала бы первой ядерной державой, так же как она стала первой в мире обладательницей баллистических ракет «Фау‑2». Лучшие в мире на тот момент физики (Вернер фон Браун и нобелевский лауреат (1932 г.) Вернер Карл Гейзенберг) со своими внушительными командами работали до 1945 г. в Германии. В целом в Европе нобелевских лауреатов по физике было более 20 человек, а в США — всего 8.

Форсируя начало войны и провоцируя немцев на нападение любой ценой в 1941 г., в максимально невыгодный для Гитлера момент, Сталин тем самым брал в помощники вчерашних врагов — Англию и Америку, а главное отбирал у Гитлера возможность создания ядерной бомбы в условиях тяжелейшей войны! При таком раскладе он выступал спасителем не только страны, но и мира. Хотя, зная весь сталинский путь, можно предположить, что его главным стимулом было всё же личное место в истории, а сдерживание Гитлера могло осознаваться больше на интуитивном уровне. И хотя поначалу радиевые исследования начали вести ещё при Ленине в 1918 г., впервые о реальной возможности создания ядерного оружия Сталин узнал из докладной записки Лаврентия Берии № 1790/б СС от 06.10.1942 г., когда война уже была в самом разгаре.

Осуществив преступную Директиву № 1 и другие аналогичные мероприятия, Сталин, очевидно, посчитал, что троица генералов «от сохи» выполнила задачу прикрытия кровопролитного плана, заставившего Гитлера сделать первому неотвратимый шаг начала войны в удобное для нас время. Но, получив непредвиденно быстрое продвижение немцев к Москве, Сталин решил немедленно вернуть на должность начальника Генерального штаба суперквалифицированного бывшего полковника царской армии Бориса Михайловича Шапошникова, а его заместителем оставить также бывшего царского штабиста генерала Александра Михайловича Василевского. Николай Ватутин 30 июня 1941 г., к его радости, был переведён в войска на должность начальника штаба Северо-Западного фронта (командующий — генерал-полковник Ф.И. Кузнецов). В тот же день он во главе группы генералов и офицеров направился автотранспортом в Псков, где располагался штаб фронта. Северо-Западному фронту предстояли в ближайшем будущем тяжёлые испытания: обеспечить целостность фронта между Ленинградом и Москвой, содействовать обороне этих главнейших городов Советского Союза, фактически разрываясь в «войне на два фланга».