Полковник трех разведок

— Что, в самом деле? Об этих усилиях американцев я слышу впервые. Пропагандистская истерия в связи с полетом Пауэрса была настолько мощной, а судилище над ним — настолько демонстративно-устрашающим, что, казалось, ни на какой обмен кремлевские бонзы не пойдут.

— Как видите, пошли.

— Лично вас такой исход разведывательной операции должен приободрять, — заметил Брадов.

— Или хотя бы дарить некоторую надежду, — пригасил Пеньковский оптимизм англосаксов.

Под произнесенный им тост «За успех нашей общей операции и братство представителей всех разведок мира» они опустошили свои коньячные рюмки, но, прежде чем продолжить чтение «обязательства», полковник осторожно, с явным сомнением в голосе, поинтересовался:

— И какова реакция официальной Москвы? Хотя бы в принципе она готова на подобный обмен?

— Как всегда в подобных случаях, русские тянут с окончательным согласием. Мы знаем, что в московских верхах по этому поводу ведутся бесконечные переговоры и согласования. Несомненно, руководители и ГРУ, и КГБ настаивают на том, чтобы обмен состоялся. Не потому, что их волнует судьба американского летчика, а потому что надеются на спасение своего коллеги. Это вселяло бы уверенность в счастливом завершении провала у многих других агентов.

— Не зря же я и заговорил об этом, — простодушно признался Пеньковский. — Хоть какие-то подвижки в этих переговорах намечаются?

— Наше руководство почему-то уверено, что результат будет положительным, — ответил американец, вновь наполняя миниатюрные, в восприятии русского агента, рюмки дорогим французским коньяком. — Как всегда в подобных случаях оно, говоря языком дипломатов, источает «умеренный оптимизм».

— К слову, попытайтесь выяснить настроения по этому поводу в высших партийных и силовых кругах, — вмешался британец. — В частности, кто в высшем партийном и военном руководстве является сторонником такого обмена. Тогда появится возможность воздействовать на это «слабое звено».

— Ну, сделать это будет непросто.

— Почему же? Важным источником информации может служить, например, ваш покровитель, главный маршал артиллерии и депутат Верховного Совета Сергей Варенцов.

— К тому же он — кандидат в члены ЦК, — согласился с этим предположением Алекс, вновь обращаясь к тексту «обязательства». Но уже через несколько секунд спохватился: — Хотите сказать, что все мои потенциальные источники вам известны? Опять неутомимый Гревилл Винн постарался?

— Он самый. Впрочем, все сведения о вас, как о новом агенте, мы старательно проверяем.

Конечно, Пеньковский понимал, что куда более информированным источником способен оказаться шеф ГРУ генерал Серов, к которому у него тоже был определенный доступ. Однако упоминать его имя всуе не решился.

* * *

Англосаксы не обманывали: пунктами «Обязательства» было предусмотрены все те условия, которые в свое время Пеньковский выдвигал в беседе с Винном. Да и сам Британец оказался человеком пунктуальным и совестливым. Но, прежде чем подмахнуть предложенные ему документы, полковник неожиданно проворчал:

— Я сразу же должен уведомить вас, что получил задание завербовать господина Винна, втянув его в деятельность военной разведки Совдепии.

Американец пожал плечами, а британец ухмыльнулся и процедил:

— Не вижу проблем. Действуйте согласно инструкции, причем так, чтобы ваши старания не выглядели слишком уж беспомощными. Важно, чтобы руководство поверило в ваши способности и не поскупились на еще одну командировку.

— Мы «сдаем» вам мистера Винна, — добавил Кинген. — Продаем со всеми потрохами.

— Хоть сегодня можем взять его в наручники, — продолжил этот словесный кураж капитан Брадов, — и в багажном контейнере отправить в Россию, в Управление госбезопасности. Или в ГРУ. На связи — Международная служба отлова и доставки шпионов. Где прикажете выгрузить очередного агента-отщепенца, уважаемый товарищ Пеньковский?

Понимая, что над ним уже хамовато подтрунивают, Пеньковский несколько раз, исподлобья, перевел взгляд с Брадова на Кингена и обратно. В ответ англосаксы саркастически, нагло ухмылялись.

— Конечно же никаких попыток превратить Британца — под таким оперативным псевдонимом Винн проходит теперь по нашей картотеке, — в советского агента, я предпринимать не намерен.

Вновь многозначительно переглянувшись, англосаксы рассмеялись.

— Да не создавайте вы из этого проблемы, полковник, — снисходительно успокоил его Брадов. — В Европе уже не осталось такой разведки, которая не считала бы Гревилла Винна своим агентом.

— Об Америке тоже не забывайте, — уточнил Кинген. — Наш Гревилл Винн давно уже превратился в агента всех разведок мира. Причем самое странное, что лично он не ощущает в этой ситуации никакого дискомфорта.

— Словом, валяйте, полковник, вербуйте своего Британца. Считайте, что мы, и в самом деле, сдаем вам этого джентльмена.

Слегка задетый легкомысленной реакцией англосаксов, Алекс молча подписал все экземпляры «Обязательства», выслушал поздравления обоих агентов со вступлением в их шпионское братство и, причастившись рюмкой коньяку, долго закусывал салатом и ломтиками бифштекса.