Полководческое искусство

У них, конечно, был частично неустранимый недостаток, что они возводились не по свободному их выбору, а располагались там, где и было остановлено наше или противника наступление осенью 1914 г. Лишь к исходу зимы выдвинутая вперед часть нашего фронта на Анкре, Сомме и Уазе была отведена на более короткий рубеж. Между тем общее положение несколько изменилось после того, как в тылу была воздвигнута новая, так называемая позиция Зигфрида. Моральное использование этого противником было вполне учтено. Но против этого было то преимущество, что оставление нашей передовой позиции было неожиданностью для него, а умело проведенное отступление принесло существенные потери его продвигавшимся войскам, вынудив его заново развертывать свою артиллерию. Мы отошли перед ним на участке планомерно опустошаемых передовых земель шириной в 15 км, а сами получили бо́льшую безопасность и сэкономили силы. Генерал Людендорф писал об этой мере: «За счет сокращения фронта мы удачнее перегруппировали силы и выделили больше резервов. Мы имели в Бельгии и Франции 154 дивизии против 190, частью куда более сильных. На этом протяженном фронте это было особенно неблагоприятное соотношение сил. Мы стремились к тому, чтобы как можно более протяженные участки оказывались избавлены от атак противника, чтобы ему помешали выступить крупными силами. Мы тем самым оказывались на позициях, где можно было применить более слабые и измотанные в ходе сражений дивизии»[365].

Для обучения войск к предстоящим в 1917 г. крупным оборонительным боям было разработано специальное предписание «Оборонительное сражение». «В разительном отличии от прежней системы обороны, застывшей и основанной на легко обнаруживаемых позициях, – пишет генерал, – теперь была создана более широкая, глубоко эшелонированная оборона, которую можно было вести в вольной форме. Позиция после завершения боев естественно должна была остаться в наших руках, однако пехотинец уже не обязан был говорить: здесь стою и погибаю[366], ведь у него будет право отходить под сильным обстрелом в любом направлении пусть и в ограниченном масштабе. Следовало контрударом вернуть себе потерянный было рубеж»[367]. Таким образом, следовало избегать того, что войска оставались бы беззащитными в полностью разбитых окопах под сокрушительным огнем противника. Условием этого являлось постоянное наличие достаточных резервов для контрудара, ведь эшелонирование в глубину является главным требованием успешной обороны, чего мы были долгое время и болезненно лишены. Вследствие этого в первые два года войны мы были принуждены к более или менее жесткой обороне, пусть и не на одном-единственном рубеже, но в определенной укрепленной зоне. Новый способ поначалу имел успех, но позднее, когда противник уже привык считаться с ним, уже не в таком масштабе. Причем на одних участках получалось лучше, чем на других. При этом проявилось, что все еще верны слова Фридриха Великого: «Сколько есть различных ландшафтов, столько будет и различных батальонов». Было важно и необходимо изыскивать новые методы позиционной войны, хотя способ, подходящий на все случаи, определить не удалось. Если, с одной стороны, уменьшались потери, вызванные прочным удерживанием передовой линии, то все же жертв требовали контрудары. Да и число пленных, по сравнению с теми, кто покинул поле боя, было непропорционально велико. Генерал Людендорф сам признает[368], что если войска и сумели успешно продержаться 1917-й год, то все же сказалось то, что удержание фронта на Западе даже и при новом методе из-за чудовищных материальных ресурсов у Антанты было уже нельзя гарантировать.

Германские позиции на Западе оставались фронтом боев. Несмотря на их большую протяженность они были несопоставимы с кордонными позициями прошлого. Схожесть между ними возникала лишь иногда и на менее важных участках фронта, где не велось решительной борьбы. Если рассматривать их в целом, то укрепленные германские позиции были единой крепостью. Выступающая далеко на Запад, похожая на бастион часть этого фронта, естественно, более всего атаковалась противником, постоянно подвергаясь опасности с двух сторон, с юга и с запада. Очертания этой части фронта имели далее то следствие, что переход в наступление на ней был очень сложным. Если оно начиналось за Эну на юг, его фланкировали с Уазы, а удар на запад к Амьену или во Фландрию фланкировался с юга. Эти недостатки могли быть купированы лишь тогда, когда одновременно в наступление могли бы пойти крупные силы и в Эльзасе, и Лотарингии.