Полководческое искусство

И все же германской стороне следовало попытаться наступать весной 1918 г. «Мощные боевые средства давали противнику существенный перевес в атаке над нашей обороной»[369], – пишет генерал Людендорф. Оборона в «материальных сражениях», которые могли вести наши противники, продолжая нагромождать все больше средств, была лишена даже локальной прочности. Поэтому, как только у германской стороны оказались требуемые массы войск и боевых средств, она пошла в наступление. Мартовское наступление было остановлено под Амьеном. Наступление под Ипром в апреле, когда мы овладели горой Кеммель, сумело добиться лишь ограниченных тактических целей, а вот предпринятый в конце мая удар за Эну имел неожиданно крупный успех, когда наши войска вновь вышли на Марну. Успех этого наступления и сравнительно незначительная способность противника к сопротивлению, проявившаяся тогда, позволяли надеяться на успех начатого нами в середине июля крупного наступления по обе стороны Реймса. Эта операция, значение которой враг вовремя распознал, не удалась. Выдвинутые за Марну для ее облегчения германские части вскоре, имея перед собой превосходящие силы противника, уже не смогли продвигаться, а дивизии неприятеля, осуществлявшие прикрытие фланга, были вскоре брошены в мощный контрудар юго-западнее и южнее Суассона[370]. В первый день из-за неожиданности противник добился полного успеха, но затем, с помощью подоспевших резервов, германским войскам удалось отразить удар. После понесенных тяжелых потерь, при все меньшем пополнении с Родины, было невозможно удерживать фронт, растянувшийся за весну и начало лета из-за многочисленных выступов более чем на 100 км, против постоянно усиливающегося прибывающими американцами врага, которому удалось компенсировать огромные материальные потери и удержаться. Неотвратимой необходимостью стал отход, сначала с далее всего выдающейся на запад части фронта.

Германские войска совершили серию успешных вылазок из своей огромной крепости. В марте и апреле, как мы узнали к настоящему моменту от противника, им почти удалось добиться желаемой цели, превратив тактические успехи в оперативные. Всякий прорыв при современном вооружении сталкивается с трудностями, а вместе с упомянутыми выше особенностями района операции довершить начатое не удалось. Возможно, сумели бы добиться желаемого результата, если бы оказалось по силам проводить наступления на разных участках одно за другим еще быстрее, так что противник в паузах не получал бы отдыха. Последовавшие во второй половине июля вражеские контратаки не были бы столь тяжелы для немцев, как это было в действительности, если бы добровольно отказались от удержания и без того не подходящих для прочной обороны рубежей, образовавшихся в ходе остановленных весенних наступлений, а сэкономленные таким образом силы следовало бы использовать для более тесного сосредоточения ослабленных частей. Сдавать территорию в маневренной войне и в позиционной суть разные явления, и германские наступления велись как война маневренная. В последней же следует сохранить свободу действий в целом. Если германское Верховное Главнокомандование тогда не решилось отказаться без самой настоятельной необходимости от купленных кровью территорий, то для этого, разумеется, были самые серьезные причины. Они лежат в моральной плоскости.

Позиционная война, в том виде, который она приняла на Восточном театре военных действий, при всем разнообразии ее форм, в целом руководствовалась теми же основаниями. Всегда приходилось удерживать захваченное небольшими силами против превосходящего противника. Позиции частей Центральных держав были лишь временными, возникли в ходе более или менее продолжительных перерывов в наступательных операциях, но с осени 1915 г. уже оборудовались в долговременные. С русской стороны было проявлено большое искусство в создании и укреплении хорошо выбранных позиций, что было результатом полученного в ходе войны с Японией опыта. Если эти позиции не удерживались под атаками Центральных держав, то причина в том, что у последних было превосходство в командовании и в качестве войск, к тому же, в отличие от Запада, не было затруднений в масштабном применении масс артиллерии сверхбольшого калибра.

Оборона в ходе отступления