Полководческое искусство

Такое новое средство атакующему было предоставлено лишь в наше время в виде современного вооружения. Поэтому войны XIX столетия, последовавшие за наполеоновской эпохой, поначалу не внесли никаких существенных перемен в соотношение между наступлением и обороной, хотя постепенный прогресс военной техники все же стал со временем сказываться. Исключение составляет только Гражданская война в Америке 60-х гг. прошлого[350] века. Там обе стороны уже очень скоро приучились окапываться. На решающем театре военных действий в Виргинии широкая лесная полоса предоставляла, кроме того, возможность валить лес и в кратчайшие сроки создавать искусственные препятствия. В 1864 г. генерал Ли встретил главнокомандующего северян на удачно выбранной позиции. Тогда также нашли свое подтверждение слова Клаузевица: «В мире почти нет позиции, на которую в прямом смысле слова нельзя было бы забраться; случаи, вроде Перекопского перешейка (в Крыму) из-за редкости их едва ли стоят здесь особого упоминания»[351]. Однако Ли за счет своевременного отхода смог избежать опасности охвата и встретить своего врага на новой укрепленной позиции. Земля северной Виргинии была перекопана на участке шириной более чем в 70 км. Несмотря на то, что его 120 тысяч давали двойной перевес над Ли, а орудий у него было больше на треть, Грант так и не смог одолеть армию конфедератов. В ходе неоднократных фронтальных атак, «ударов молотом», которыми он рассчитывал раздавить врага, северяне лишились около трети сил. И так как в отличие от конфедератов он был в состоянии возместить свои потери, то в конце концов Грант отказался от дальнейших атак и попытался за счет обхода позиций водным путем, погрузив армию на корабли, перенести театр военных действий на северный берег р. Джеймс, чтобы оттуда наступать на Ричмонд.

В войне 1870–1871 гг. в сражении при Гравелот – Сен-Прива[352] было особенно хорошо показано, какую силу – рассматривая это чисто локально – предоставляет хорошо выбранная позиция при огне пехоты на больших дистанциях. В еще большем масштабе это проявилось в 1877 г. под Плевной, хотя значение, обретенное на этой позиции османами, должно рассматриваться в основном в оперативной плоскости. Они располагались лишь в 3 дневных переходах от русского моста через Дунай под Систовым, находясь на фланге уже начавшегося вторжения на Балканы. Тактические ошибки, допущенные русскими в атаках на объявившегося на их фланге противника, в дальнейшем создали позициям под Плевной славу, которой она ни в коем случае не соответствовала. То же касается и позиций буров в войне в Южной Африке. Там, в первую очередь, проявилась большая эффективность многозарядных мелкокалиберных винтовок против атакующего по старинке противника. Действенность современной техники в большем масштабе проявилась в Маньчжурской войне 1904–1905 гг. И все же, занятые в ходе нее русскими, оборонительные позиции привели к большей эффективности лишь потому, что японцы долгое время уступали числом[353] и лишь под Мукденом имели равную с русскими численность. Конечно, до последнего им не хватало и тяжелой артиллерии для атак. Кроме того, русские позиции справа упирались в пустыню, а слева в высокие горы, так что в боях, которые японцы под Мукденом вели ради охвата, сказывался до некоторой степени эффект борьбы за дефиле[354].

Как известно, Клаузевиц признавал оборонительную форму ведения войны как саму по себе более сильную, по сравнению с атакующей. Он говорил[355] о том, что было вполне в природе вещей и было тысячи раз подтверждено на практике, и тем не менее в этом оказывался в противоречии с господствовавшими взглядами. То же мнение было повсеместно распространено перед Мировой войной и у нас. Клаузевиц много раз критиковался за это утверждение, и уже поэтому возникало недопонимание его концепции, которого он сам так опасался.