Полководческое искусство

Битва на Марне имела эффект чуда лишь в том отношении, что она вернула французской армии сильно подорванную веру в себя. Германским войскам победить не удалось, успех в общем и целом был на стороне противника. Им он был обязан в первую очередь, как уже подчеркивалось, ослаблению германских армий в ходе безостановочного наступления и многочисленных сражений. Если бы уже тогда обладали опытом, который дала нам затяжная позиционная война, насчет локальной выгоды обороны из-за воздействия современных вооружений, то, вероятно, стало бы возможно, загнув правое крыло 2-й и левое 1-й армии, упредить прорыв англичан и позволить в полной мере назреть обозначившемуся уже на правом крыле 1-й армии успеху. Однако это лишь замысел, который может легко возникнуть впоследствии при ознакомлении с обстановкой у обеих сторон, но на местах тогда никакой необходимости в этом не ощущали. Решающим, впрочем, оказалось наше положение, вынуждавшее одновременно сражаться фронтом и на восток, и на запад, причем мы оказались недостаточно сильными для того, чтобы нанести еще более глубокий удар по вражеской, оцепеневшей перед военной угрозой, стране. Для этого потребовалась бы еще одна армия, которая шла бы эшелоном справа за 1-й армией. Именно она могла бы принять на себя охрану фланга фронта, освободив 1-ю армию от двойной задачи, навязанной ей обстоятельствами.

Значительные выгоды, предоставляемые соответствующим глубоким эшелонированием, уже упоминались при рассмотрении марша Наполеона к битве при Йене и перед сражением при Гросс-Гёршене. Армия, предпринимающая нечто подобное, даже если внешний фланг ее не обладает перевесом, имеет все возможности обеспечить свои фланги. Она может быстрее проводить перемещение сил, а крыло ее всегда будет иметь для охвата противника более короткий путь, нежели при попытке охвата из широкого фронта. Если же, напротив, все силы находятся на одной линии, то командование армии, еще до того как вступили в соприкосновение с противником, остается в известной степени скованным. Общие правила здесь вывести столь же трудно, как и относительно войны в целом. На это влияют дорожная сеть и прочие обстоятельства. Германская 1-я армия при подходе к Марне не располагала силами, необходимыми для того, чтобы предпринять подобное эшелонирование, однако отправить вслед за ней дополнительные части тогда было невозможно[246]. Если их можно было бы получить, то только за счет ослабления левого крыла германского фронта, заранее взяв оттуда силы, примерно соответствующие размерам 7-й армии, и отправив их на правое крыло. Но если учесть, что уже при продвижении и развертывании 2-й и 1-й армий через проход у Льежа возникли немалые технические сложности по осуществлению переходов[247], а разрушенные зачастую бельгийские железные дороги чрезвычайно затрудняли подвоз к отправленному к северу от бельгийского Мааса обходящему крылу, то кажется вполне понятным, что здесь с самого начала отказались от излишнего нагромождения частей. А в связи с недостаточной защитой крепостями нашей территории в Вогезах и на верхнем Рейне не рекомендовалось оставлять там лишь ландверные части, по крайней мере до тех пор, пока противник не обнаружил свои намерения[248]. В пользу этого говорило и то, что французы в середине августа отправили армию силами в 100 тысяч человек под командованием генерала По от Бельфор в верхний Эльзас. Осмотрительные и решительные действия германских войск на верхнем Рейне под командованием генерала Гэде остановили это вторжение, однако упредить его они бы не смогли, ведь 6-я и 7-я армии не одержали победы в боях в Лотарингии, а его противник был бы вынужден к отступлению на Мюльхаузен[249]. Переброска французских частей из армии генерала По, а также с фронта на Мозеле и в Вогезах для укрепления левого крыла фронта союзников тут же облегчила положение и защитников Эльзаса. В Зундгау и в верхних Вогезах в конце августа оставались еще лишь 4 французских дивизии.

Эффект от масштабной концентрической операции на большом пространстве позволяет отчетливо проследить наступление Центральных держав против Сербии, усилившихся после присоединения к ним Болгарии, поздней осенью 1915 г.