Поллианна

– Понимаете, мама раньше всем была недовольна. Для неё всегда всё было не так. И я не знаю, можно ли её упрекать, учитывая обстоятельства. Но теперь она не просит меня зашторивать окно, и ей не всё равно, как она выглядит, идёт ли ей сорочка, и всё такое. И она даже начала вязать – шарфики и детские одеяльца для ярмарок и больниц. И ей это интересно, и она рада тому, что может это делать! И всё это благодаря мисс Поллианне, понимаете, ведь это она сказала маме, что та должна радоваться, ведь у неё есть руки, есть пальцы, и мама задумалась, почему же она ничего руками не делает. И она занялась делом, начала вязать, понимаете. И вы даже не представляете, насколько теперь её комната по-другому смотрится, со всеми этими мотками пряжи, красными, синими, жёлтыми, и с призмами на окнах, которые подарила ей Поллианна – заходишь, и тебе сразу так хорошо делается, а раньше я страшно боялась туда заходить, такой тёмной и мрачной была комната, а мама… такой несчастной, понимаете. Так что вы передайте, пожалуйста, Поллианне, что мы всему этому научились у неё. И передайте, что мы очень рады знакомству с ней, и мы подумали, что если она об этом узнает, может быть, она тоже порадуется, что знакома с нами. И… ну, вот и всё, – вздохнула Милли, поспешно вставая. – Вы передадите ей?

– Ну конечно, – пробормотала мисс Полли, гадая, как много из этой необыкновенной речи она сможет запомнить и передать.

Визиты Джона Пендлтона и Милли Сноу были только началом. Поллианне то и дело передавали послания – порой настолько любопытные, что мисс Полли недоумевала всё больше и больше.

Однажды пришла вдова Бентон. Мисс Полли хорошо её знала, но до сих пор они никогда не навещали друг друга. Она слыла самой грустной женщиной в городе и всегда носила траур. Однако сегодня, несмотря на слёзы в её глазах, на шее миссис Бентон был завязан бледно-голубой бант. Выразив свою горечь и ужас относительно случившегося, она робко спросила, можно ли ей повидать Поллианну.

Мисс Полли покачала головой.

– Мне жаль, но она пока не принимает гостей. Возможно, чуть позже.

Миссис Бентон вытерла глаза, встала и пошла к выходу. Почти дойдя до двери, она вдруг вернулась.

– Мисс Харрингтон, быть может, вы передадите ей… послание, – неуверенно выговорила она.

– Конечно, миссис Бентон, с радостью.

Женщина поколебалась немного, потом сказала:

– Передайте ей пожалуйста, что я надела это. – Она коснулась голубого банта у себя на шее. И добавила, видя явное удивление мисс Полли: – Девочка так долго уговаривала меня надеть что-нибудь цветное, думаю, она будет рада узнать, что я так и сделала. Она сказала, что Фредди это порадует. Понимаете, Фредди – это всё, что у меня есть. У кого-то есть… – Миссис Бентон покачала головой и отвернулась. – Вы просто скажите это Поллианне, она поймёт. – И дверь за ней закрылась.

Чуть позже в тот же день пришла ещё одна вдова – по крайней мере, на ней был траурный наряд. Мисс Полли видела её впервые и представления не имела, откуда её может знать Поллианна. Дама представилась как миссис Тарбелл.

– Вы, конечно, меня не знаете, – сразу начала она. – Но я знакома с вашей племянницей Поллианной. Я провела всё лето в гостинице и каждый день подолгу гуляла, чтобы поправить здоровье. На одной из таких прогулок я встретила вашу племянницу – совершенно замечательную девочку! Я не могу даже выразить, как много она для меня значит. Я очень горевала, когда приехала сюда, а её светлое личико и жизнерадостность напомнили мне о моей собственной дочке, которую я потеряла несколько лет назад. Новость о несчастном случае потрясла меня, и когда я узнала, что бедняжка больше не сможет ходить и что она так несчастна, бедное дитя, потому что не может больше ничему радоваться – я просто не могла не прийти к вам.

– Вы очень добры, – пробормотала мисс Полли.

– Не будете ли вы так добры… Я хочу, чтобы вы передали ей послание от меня. Можно?

– Конечно.

– Тогда передайте ей, что миссис Тарбелл теперь радуется. Я понимаю, что это звучит странно и непонятно. Но, если позволите, я не хотела бы объяснять. – Вокруг рта дамы появились скорбные морщинки, и только что улыбавшиеся глаза погасли. – Ваша племянница поймёт, о чём речь, и я чувствовала себя обязанной сказать ей это. Спасибо вам и простите, если мой визит показался вам невежливым, – промолвила она, уходя.

Мисс Полли, совершенно сбитая с толку, поспешила наверх, в комнату Поллианны.

– Поллианна, ты знаешь некую миссис Тарбелл?

– О да. Я люблю миссис Тарбелл. Она болеет и она ужасно грустная. Живёт в гостинице и подолгу гуляет. Мы гуляем с ней вместе. То есть… гуляли. – Голос Поллианны дрогнул, и две крупные слезы скатились по её щекам.

Мисс Полли почему-то вдруг закашлялась.

– Она только что приходила к нам, дорогая. И просила передать тебе кое-что, но не объяснила, что это значит. Она просила сказать, что миссис Тарбелл теперь радуется.

Поллианна тихо хлопнула в ладоши.

– Она правда так сказала? О, я так рада!

– Но, Поллианна, что это значит?

– Ну, это игра такая, и… – Поллианна осеклась, прижав пальцы к губам.