Поллианна

Больная беспокойно заворочалась.

– Как будто чем оно красивее, тем оно вкуснее! – насмешливо сказала она, не отводя, однако, глаз от корзинки. – Ну, и что же там такое?

– А вы угадайте! Вот скажите, чего вам хочется? – Поллианна вприпрыжку подбежала к корзинке. Лицо её сияло. Больная нахмурилась.

– Ох, похоже, что мне уже ничего не хочется, – вздохнула она. – В конце концов, оно ведь всё одинаковое, всё одно и то же…

Поллианна засмеялась.

– Ну, как сказать! Да вы угадайте, попробуйте! Вот если бы вам сейчас и вправду чего-нибудь хотелось, скажите – что бы это было?

Больная задумалась. Сама того не понимая, она за много лет привыкла всегда желать того, чего у неё нет, и потому не зная, что у неё есть, она не могла сказать, чего ей хочется. Однако она просто должна была что-то сказать, потому что этот странный ребёнок стоял перед нею и ждал ответа.

– Ну, баранья похлёбка, конечно…

– И я вам её принесла! – гордо сказала Поллианна.

– Но мне её не хочется, – вздохнула, наконец определившись, больная. – Я, пожалуй, съела бы курочку…

– И курочка у меня есть, – сквозь смех сказала Поллианна.

Больная бросила на неё изумлённый взгляд.

– Как, и то, и то? – спросила она.

– Да! А ещё телячий студень! – победоносно воскликнула довольная малышка. – Я просто пообещала себе, что смогу вам угодить; и вот мы с Нэнси это устроили. Правда, там всего понемногу – но зато там есть всё! Я так рада, что вы захотели курицу, – с довольным лицом продолжала она, по очереди выставляя из корзинки три маленькие кастрюльки. – Видите ли, я просто шла сюда и думала: а вдруг вы захотите рубец или луковое рагу или ещё что-нибудь, чего у меня нет! Вот было бы досадно – я ведь так старалась! – весело смеясь, добавила она.

Ответа не последовало. Больная, казалось, копалась в своих мыслях – в поисках чего-то безвозвратно утраченного!

– Ну вот! Я оставляю вам всё, – объявила Поллианна, поставив на столе в ряд три кастрюльки. – А вдруг вы завтра захотите бараньей похлёбки? Кстати, как вы себя сегодня чувствуете? – вежливо поинтересовалась она.

– Спасибо, очень плохо, – пробормотала Миссис Сноу, вновь впадая в свою обычную апатию. – Нынче утром я никак не могла уснуть. Моя соседка Нелли Хиггинс теперь стала брать уроки музыки, и меня от этих её занятий просто трясёт. А сегодня она играла всё утро, не переставая! Даже не знаю, что мне теперь делать!

Поллианна сочувственно кивнула.

– Я прекрасно вас понимаю. Это просто кошмар! У Миссис Уайт тоже однажды такое было. Ну, вы поняли, она из благотворительного комитета. Она меня воспитывала. Так вот, однажды у моей Миссис Уайт случился приступ ревматизма, ну и, в общем, она просто лежала, лежала и даже не могла пошевелиться. Она потом рассказывала, что если бы только она могла, это было бы не так ужасно. Так что вы можете радоваться, потому что вам повезло гораздо больше, чем ей!

– Ты что имеешь в виду?

– Ну, вы ведь можете как-то двигаться, ну, то есть переворачиваться с боку на бок, когда становится совсем невыносимо, правда?

Миссис Сноу изумлённо уставилась на Поллианну.

– Ну да, я могу двигаться, но только здесь, на кровати, – не без раздражения ответила она.

– Вот видите! Я же говорю, что вам есть чему радоваться! – кивнула Поллианна. – Миссис Уайт было намного хуже. Когда у тебя ревматизм, это значит, что ты вообще не можешь двигаться – хотя, как она мне потом рассказывала, ужасно хочется! А ещё она рассказывала, что если бы не глухая сестра Мистера Уайта, то у неё бы и вовсе крыша поехала!

– Глухая сестра? Причём здесь одно к другому?

Поллианна рассмеялась.

– Ах, погодите, Миссис Сноу, я вам сейчас всё объясню. Я ведь позабыла, что вы не знакомы с семейством Уайт! Видите ли, сестра Мистера Уайта, Мисс Уайт, не очень хорошо слышит. Вернее, она глуха как пень. А когда Миссис Уайт заболела, она, ну, то есть Мисс Уайт, приехала к ним погостить. Ну, и заодно помочь по дому. Ведь должен же кто-то готовить еду для Мистера Уайта! И они так всё время мучились, пытаясь до неё докричаться, что потом каждый раз, как только у соседей начинало играть пианино, Миссис Уайт так радовалась, что она может его слышать, что ей уже было уже всё равно, что оно играет, потому что она всё время думала о том, как было бы ужасно, если бы она была глуха и вообще не могла бы ничего слышать, как Мисс Уайт. Это она играла в мою игру, о которой я ей рассказала.

– Игру?

Поллианна захлопала в ладоши.

– Ах, да, чуть не забыла! Я ведь всё-таки нашла, Миссис Сноу, чему вы можете радоваться!

– Радоваться! О чём ты, детка?!

– Ну, я ведь вам обещала как следует над этим подумать! Как, вы не помните? Вы просили меня найти, чему вы можете радоваться – ну, радоваться, даже если вы много дней прикованы к постели.

– Ах, это? – с горькой насмешкой произнесла больная. – Да нет, я помню; просто я не думала, что ты примешь это всерьёз.

– А как же иначе? – победоносно кивнула Поллианна. – И я нашла ответ! Правда, это было невероятно трудно! Но чем труднее, тем ведь интереснее! И признаюсь вам честно, сперва я вообще ничего не могла придумать. Но потом у меня получилось!