∀поллон против Олимпа

— Несколько дней назад она взяла с собой два кувшина нектара и куда-то отбыла.

— Конечно же, она не сказала, куда.

Богиня-виночерпий потупилась:

— Но, Сиятельная, никто из вас не считает нужным...

— Да, да, да, — раздражённо перебила царица богов. — Прямо хоть особый свиток на пороге заводи, чтобы все писали, куда улетают.

Эта инициатива вызвала смех у вольных олимпийцев. Гера только поморщилась — вырожденцы.

Она удалилась к себе. Хотелось поговорить с кем-то понимающим, а можно и не очень.

В её затемнённых покоях сидел печальный Гефест. Он настолько глубоко задумался, что не заметил появления матери.

Сначала Гере показалось, это Зевс, так ей хотелось наконец-то сбросить груз ответственности на мужа, но недоразумение быстро разъяснилось, стоило лишь приглядеться.

— Сын! — окликнула Гефеста царица богов.

Кривоногий кузнец очнулся от раздумий.

— А, мама! Я решил задачу железного человека, — рассеянно промолвил он.

— Отличная новость, — без энтузиазма сказала Гера.

— Я сделал идеальное металлическое тело, осталось лишь вложить вот сюда (Гефест оказал в центр своей груди) живое человеческое сердце.

Царица богов усмехнулась.

— Звучит поэтически, но совсем не убедительно.

Кузнец тоже усмехнулся:

— А я упражнялся на кошках.

Он щёлкнул пальцами, в ответ раздался негромкий лязг, и из тёмных углов комнаты выступили на свет лампад три железные кошки размером со среднюю собаку каждая.

Чёрные, с горящими зелёными глазами, эти создания скорей пугали, но ничуть не умиляли царицу богинь. А сын прямо-таки расплылся в улыбке.

— Зачем ты приволок их сюда? — раздражённо спросила Гера.

— Как зачем?! Подарить тебе одну. Выбирай, какая нравится?

Гере эти лязгающие отродья были все на одно мурло. Она пригляделась и нашла массу различий. Прежде всего, каждая кошка оказалась поистине самобытной из-за филигранного рисунка, нанесённого на тело. Все три были уникальны, жаль, маловато света... Богиня мысленно велела лампадам гореть ярче, и в покоях стало светло, как днём.

Царица богов принялась обходить кошек, словно экспонаты музея. Да, работа хромоногого кузнеца, как водится, восхищала. На одной кошке в лабиринте орнаментов проступали сцены из титаномахии — знаменитой войны олимпийцев против второго поколения богов. Тогда Громовержец победил армию отца... Гера нашла на «шкуре» железной кошки и этот сюжет: Кронос лежал, поверженный и оскоплённый, у врат мрачного Тартара. Нет, эта кошка вызвала у матери Гефеста отвращение.

На второй кошке Гера узрела основные этапы истории человека. Появление. Предательство Прометея, укравшего и отдавшего людям огонь богов. Создание Пандоры — первой женщины, той самой, которая в пагубном любопытстве своём откупорила сосуд со всеми несчастьями и бедами, уготовленные человечеству Зевсом всевеликим... Нет, эта кошка тоже вызывала у Геры одну досаду.

Третья оказалась не лучше. Здесь Гефест изобразил суд Париса. То самое яблоко раздора, ставшее отправной точкой троянской войны. О, Гера изначально была против этой глупости... Людей следовало не истреблять и озлоблять, а поворачивать лицом к Олимпу. Пусть эти никчемные смертные славят богов, а не выпускают кишки друг другу. А вот и характерные сцены. Сожжение Трои удалось хромому художнику на славу...

— Не нужны мне твои кошки, сын. Слишком ты не любишь... нас... — Гера сделала паузу. — И себя. Не надо напоминать мне, откуда мы пришли и чем живём.

Кузнец пожал могучими плечами.

— Как хочешь. Они идеально послушны и совершенно безвольны. Тебе бы понравилось.

— Так зачем ты пришёл? — Гера приняла нарочито усталый вид.

— Да так... Есть дело. Эти кошки проживут недолго. Ну, придётся взять новых живых кошек и, ну, ты понимаешь, мама.

— И в кого ты такой изувер? — притворно ужаснулась Гера.

— Семейное, — отмахнулся Гефест, желая продолжить обсуждение важного. — Кошки кошками, а вот с людьми так не хочется поступать. Сердце должно быть непростым. Моему железному человеку подойдёт одно особенное сердце. Сердце того чужака, который мне встретился в Трое.

XXIX

Жигалов. А омары в Греции есть?

Дымба. Есть.. . Там все есть.

Жигалов. Гм.. . А коллежские

регистраторы есть?..

А. П. Чехов

Когда корабль выкинуло на песчаный берег, Аполлон Ромашкин находился в полубреду. Снилось парню, что он летит в небесах форменным орлом, да вдруг почему-то падает на бренную землю.

Сокрушительный удар сотряс студента, тело пребольно впечаталось в борт Одиссеевой ладьи, а в голову прилетела ещё и паноплия.

Ошарашенный Аполлон простонал какое-то невнятное проклятье и поднялся. В темноте трюма было непонятно, где выход. Долгие мучительные поиски увенчались успехом — стонущий от жалости к себе Ромашкин выбрался на палубу.

Коварное море наотмашь хлестнуло бедный кораблик могучей волной, и Аполлона выкинуло на берег. Кубарем прокатившись по долгожданной твердыне, парень замер, лёжа ничком. Смесь солёной воды и песка забилась ему в рот, уши нос и глаза. И в штаны тоже.

Рассерженный студент рывком поднялся на ноги, отплевался, сбросил с плеч вонючие водоросли, и покрыл стихию на чистом греческом языке.