∀поллон против Олимпа

Тем не менее, народ правильно понял Ленкин жест, и на площади перед храмом воцарилась удивительная для столь плотного сборища тишина.

— Приступим, — негромко сказала пифия, но её услышал каждый.

И снова все увидели странный завораживающий танец пальцев, а перед взором Ленки Афиногеновой смешались две картинки: замершие восхищённые, недоверчивые, любопытствующие, скептически настроенные, пришедшие поживиться в толпе воровством, непонятно зачем притащенные родными, алчущие счастья, молящие денег, ищущие утешения, ждущие беды люди и — нити их жизней, такие же разноцветные, как и причины, приведшие греков к оракулу.

А кроме нитей человеческих судеб в картине мира сегодня проступили едва различимые струны, из которых, как внезапно поняла девушка, всё и состоит. Эти струны пронизывали всё пространство, причём в любую сторону, стоило лишь сконцентрировать внимание на каком-либо предмете или направлении. Ленка по наитию прислушалась, отстранившись от окружавших её шорохов, вздохов, шума ветра... Струны тихо-тихо пели, но этот звук можно было усиливать, сосредотачиваясь. Кроме того, пифия получила возможность играть, мысленно касаясь струн, причём звукоизвлечение непостижимым образом приводило к изменению окружающей реальности!

Достаточно было думать о чём-то конкретном и касаться нужных струн. Допустим, надоевший дождь. Где там струны, уходящие в небо?..

Спустя несколько минут люди начали смотреть вверх, потому что дождь закончился, а прямо над площадью и храмом небо удивительным образом стало освобождаться от туч. Небольшой синий кружок принялся расширяться, а серая облачная масса начала крутиться вдоль границы чистого неба, словно желая снова поглотить, спрятать его от земли. Однако расширение продолжалось и продолжалось, пока солнце полностью не залило Дельфы и окрестности своим живительным светом.

Затем пифия шагнула из-под навеса, и движения её рук стали ещё быстрее. В народе растеклось невыразимое умиротворение.

А потом Ленка остановила время, усилием воли приглушив пение сразу всех струн.

Всё замерло, наступила абсолютная тишина.

Когда-то, в детстве, она мечтала о такой сверхспособности. О, она бы многое исправила, многое переиграла бы... Пусть сказанного не вернёшь, но кое-какие вещи вполне можно переставить... Убрать с чьей-то дороги или наоборот подсунуть...

Сейчас девушка не могла уже вспомнить, какие хвосты она заносила в тогдашних мечтах, что за косяки она исправляла. Ах, да, однажды она представила, как здорово можно забрать деньги из банка, пока все стоят, словно манекены... Только зачем ей эти деньги? Уместно ли открывшиеся возможности тратить на банальное воровство?

Ленка отошла от навеса и жрецов в сторону, уселась на ступени храма.

Предстояло о многом поразмыслить. Конечно, её изумила внезапно проявившаяся способность ставить мир на паузу. А студентка всего лишь подумала, сколько тут работы привалило, её и за три дня не переделаешь, вот бы время остановилось.

Оно и остановилось.

Полнейшая тишина.

Жуть.

И восторг.

Пифия Афиногенова была уверена, что легко запустит музыку бытия, стоит только пожелать, начав щипать потаённые струны этого мира.

Глубоко задумавшись, Ленка провела в оцепенении немало минут, хотя минут, вроде как, и не было. Девушка просчитала несколько ходов на будущее: раз уж дождь так легко отступил, то вскоре надо ждать визита одного весьма озабоченного кифарета. И быть готовой.

Она обдумала ещё многое, потом очнулась от мыслей, словно ото сна, и огляделась.

Птицы висели в небе. Пустой ненужный тубус, падающий у Писистрата из неловких рук, замер на полпути к земле. Хламиды на людях, развиваемые ветром, застыли, как на стоп-кадре. Даже ядовитый дым Пифона, беспрестанно поднимавшийся через специальную трубу в крыше храма, превратился в призрачный столб.

Ленка решила поразмяться и заодно чуть-чуть пошалить.

Вернула тубус в руку младшего жреца. Пододвинула скамью из-под навеса наружу, влезла на неё, зачерпнула ладонями дождевую воду из немаленькой лужи, собравшейся на навесе. Подняла сомкнутые руки над головой Эпиметея, резко развела в стороны. «Сгусток» воды завис в воздухе, переливаясь на солнце.

Здесь Ленка снова задумалась: если время остановилось, то, с точки зрения здравого смысла, фотоны, испускаемые солнцем, тоже должны были остановиться, а значит, стало бы темно. Нервы глаз реагируют на поток фотонов, это медицинский факт. А тут никакого покраснения светового спектра не случилось. Пифия Афиногенова прониклась самоуважением. Надо же, кое-что и будущий историк помнит из физики!

Ленкина мысль вильнула в другую сторону: время есть факт наличия изменений, вот рука двигается, миг назад она была чуть левее, значит время идёт! Если бы время остановилось, то никто не двигался бы. А она — может. Парадокс.

У девушки выкристаллизовались две гипотезы.

Первая. Время идёт неодинаково для неё и остального здешнего мира.

Вторая. Всё вокруг существует в ином темпе, чем она... А, нет, это опять первая гипотеза!

Пифия рассмеялась и сказала вслух:

— Да, Ленок, теоретик из тебя неважнецкий!