Полмира

— Не волнуйся. — Сафрит положила руку ему на плечо и сжала. — Здесь вокруг много других девчонок.

— Таких, как она, немного.

— А это плохо? — спросила Мать Скаер. — В Вульсгарде я знаю дюжину, которые повырывают друг другу глаза ради такого парня как ты.

— А это хорошо? — спросил Бренд. — Я бы предпочел жену с глазами.

Мать Скаер прищурилась, отчего он еще больше занервничал.

— Поэтому и выбирают победительницу.

— Как всегда благоразумно, — сказал Отец Ярви. — Мать Скаер, пришло время вам покинуть нас. — Он хмуро посмотрел на воинов, стоявших у городских ворот. — Думаю, нынче ванстеры еще менее популярны, чем обычно.

Она низко прорычала.

— Мать Ворон снова танцует на границе.

— Тогда задача нас, как министров, говорить за Отца Голубей, и превратить кулак в раскрытую ладонь.

— Союз это ваш план. — Скаер несчастно почесала обритую голову. — Стереть тысячу лет крови — немалый подвиг.

— Но тот, который будет достоин песен.

— Люди предпочитают петь о том, как наносить раны, вот ведь дурачье. — Ее глаза стали голубыми щелочками, когда она смотрела на Ярви. — И боюсь, вы зашьете одну рану, чтобы вырезать другую, еще глубже. Но даю слово, я сделаю все, что смогу.

— А что еще может сделать каждый из нас? — Эльфийские браслеты на руке Матери Скаер застучали, когда Ярви на прощание сжал ее ладонь. Потом взгляд его спокойных и ровных глаз сместился на Бренда. — Благодарю за всю помощь, Бренд.

— Я всего лишь делал то, за что вы платили.

— Думаю, больше того.

— Значит, наверное, просто пытался делать хорошее.

— Может настать время, когда мне понадобится человек, который сосредоточен не на величайшем благе, но просто хочет делать хорошее. Возможно, я смогу послать за тобой?

— Это будет честь для меня, Отец Ярви. Я должен вам. За то, что дали мне место.

— Нет Бренд, это я тебе должен. — Улыбнулся министр. — И довольно скоро надеюсь отплатить.

Бренд направлялся поперек склона, пробираясь между палатками, лачугами и коряво сделанными сараями, укоренившимися за воротами, как грибы после дождя. Их было намного больше, чем раньше. Шла война с ванстерами, и народ бежал из своих домов у границы и скапливался под стенами Торлби.

Через щели плетня виднелся свет лампы, вечер наполнялся голосами, откуда-то эхом отдавался куплет грустной песни. Бренд миновал огромный костер, кружащиеся искры освещали пару изможденных лиц, очень старое и очень молодое. В воздухе висел сильный запах дыма, навоза и немытых тел. Кислая вонь его детства, но тогда она казалась ему приятной. Он знал, что больше это уже не будет его домом.

Он шел и чувствовал мешочек под рубашкой. Теперь он был тяжелым. Красное золото от принца Варослава, желтое золото от императрицы Виалины, и хорошее серебро с отчеканенным на нем лицом королевы Лаитлин. Хватит на хороший дом под тенью цитадели. Достаточно, чтобы Рин больше никогда ни в чем не нуждалась. Он улыбался, толкая дверь их лачуги, которая со стуком открылась.

— Рин, я…

Он обнаружил, что стоит, уставившись на кучку незнакомцев. Мужчина, женщина, и сколько детей? Пять? Шесть? Все плотно сбились вокруг очага, где он когда-то грел свои больные ноги. И ни следа Рин среди них.

— Кто вы, черт возьми? — В него вцепился страх, и он положил руку на рукоять кинжала.

— Все в порядке! — Мужчина поднял руки. — Ты Бренд?

— Да, будь я проклят. Где моя сестра?

— Ты не знаешь?

— Если б знал, стал бы спрашивать? Где Рин?

Это был прекрасный дом в тени цитадели.

Дом богатой женщины из хорошего обработанного камня с целым вторым этажом и с головой дракона, вырезанной на кровельной балке. Уютный домик, и гостеприимный свет очага лился из-под ставен в вечерние сумерки. Красивый дом с ручейком, журчащим по крутому каналу перед ним под узким мостиком. Дом, который содержали в порядке — дверь была недавно выкрашена в зеленый цвет, над ней висела вывеска в форме меча и тихо покачивалась от ветра.

— Здесь? — Бренд достаточно часто поднимался с ящиками и бочками по крутой дорожке к домам богатых, и улицу он знал. Но он никогда не был в этом доме и не имел ни малейшего понятия, почему его сестра может быть внутри.

— Здесь, — ответил мужчина, и постучал по двери костяшками пальцев.

Бренд стоял и раздумывал, какую позу принять, и распахнувшаяся дверь застала его врасплох между двумя.

Рин изменилась. Быть может даже больше, чем он. Теперь она была похожа на взрослую женщину, стала выше, ее лицо было более худым, темные волосы коротко пострижены. На ней была прекрасная туника, с искусной вышивкой на воротнике, как у зажиточного торговца.

— Хэйл, ты как? — спросила она.

— Лучше, — сказал мужчина. — К нам заглянул посетитель. — И он отошел с дороги, так, что свет упал на лицо Бренда.

— Рин… — прохрипел он, не зная, что сказать. — Я…

— Ты вернулся! — Она выбросила руки вокруг него, едва не сбив его с ног, и сжала так, что его едва не стошнило. — Ты так и будешь стоять на ступеньках и пялиться? — И она протащила его в дверь. — Передавай привет детям! — крикнула она вслед Хэйлу.

— Непременно!