Полная история регги: от истоков до наших дней

Джонсон говорит, что его подростковое членство в «Черных пантерах» вдохновило его писать. «“Черные пантеры» были воинственной черной организацией в Англии, название они взяли американских “Пантер”, но никаких политических связей у нас не было, хотя мы читали американские газеты – что там писали о “Пантерах”, читали Бобби Сиала, его книгу Seize the Time, читали Элдриджа Кливера [Soul On Ice] и следовали учению Хьюи Перси Ньютона[69] и других людей, но мы были организацией, которая занималась борьбой с расизмом в Великобритании, а также вопросами, касающимися полиции и судов, потому что это были насущные проблемы дня. Именно там я впервые узнал о черной литературе и начал интересоваться поэзией».

После присуждения степени по социологии в колледже Голдсмит в 1973 году, Джонсон написал пьесу «Голоса живых и мертвых» (Voices Of The Living And The Dead) исследуя наследие колониализма. Он также активно участвовал в деятельности Race Today («Раса сегодня»). Race Today была боевым журналом, который не только сообщал об актуальных проблемах дня для черного населения, но также участвовал в оказании помощи в создании организаций, работающих в тесном сотрудничестве с движением «Черных пантер» и другими такими же организациями, такими как Northern Collectives в Брэдфорде и Лидсе. «Мы участвовали в нескольких важных кампаниях, которые помогли трансформировать политическую и культурную жизнь чернокожего населения Велико британии».

В середине 1970-х, когда Джонсон писал о регги в английской музыкальной прессе, он придумал определение «даб-поэзия», которое относилось к словесному артистизму диджеев, таких как Ю-Рой и Биг Ют. Этот термин позднее был применен к его собственной работе, после того как он записал свой первый полноформатный альбом стихов в ритмах регги – Dread, Beat and Blood, выпущенный The Virgin в 1977 году под названием The Poet and the Roots. Джонсон – эрудированный человек, и его осторожный выбор слов придает его поэзии особую интонацию; сложные аранжировки талантливого музыканта барбадосского происхождения Дэнниса Бовелла ставят особый акцент на эмоциональном содержании, приковывая тем самым аудиторию, которая, как правило, глуха, когда слышит политически ориентированные стихи.

В Британии такие поэты, как Линтон Квеси Джонсон и Бенджамин Зефанайя, придали даб-поэзии достойный статус; на Ямайке Оку Оноура, Мутабарука, Майкл Смит, Жан Бинта Бриз и другие поэты, связанные с Ямайской школой драмы, опираясь на силу слова, также содействовали переменам в обществе. Однако ведущие даб-поэты обеих стран старались дистанцироваться от этого термина, и, пожалуй, Оноура (кроме самого Джонсона) был единственныйм, кто чувствовал себя в нем комфортно.

В феврале 1978 года состоялось выступление даб-поэтов на «Кругу Героев» (Heroes Circle), что ознаменовало конец 16-месячной ссылки Боба Марли, который уехал за границу после покушения на его жизнь на Хоуп-роуд. Он вернулся на Ямайку в ту же ночь, после того как к нему обратились посредники из «Двенадцати колен израилевых», растафарианской организации, чтобы 22 апреля выступить на концерте One Love Peace на Национальном стадионе; все поступления должны были пойти в пользу общин из гетто. Во время своего выступления Марли лихо зазвал на сцену Сиагу и Мэнли, чтобы они пожали друг другу руки. «Это было особенное событие, – искренне вспоминает Эдвард Сиага. – Мир уже был установлен, и люди, устроив концерт, попросили Марли, чтобы он выступил. К тому времени все стало очень гармонично: концерт состоялся в апреле, а мирный процесс начался в январе, так что у партий были уже гораздо более гладкие отношения – то же самое и на уровне лидеров. В этой инициативе не было ни одного аспекта, который бы заставил меня говорить “я не хочу в это ввязываться”. Это было то, что я хотел видеть как естественное продолжение событий». Когда я сказал, что это было удивительно – как это они с Мэнли пожали друг другу руки, являясь заклятыми врагами, Сиага ответил: «В системе управления нет злейших врагов. Там есть сильная оппозиция».

В любом случае, печальный факт заключается в том, что мирный договор был сорван в феврале 1979 года, когда полиция убила Клоди Массопа и двух его коллег. На теле Массопа было обнаружено более сорока пулевых ранений. За его смертью последовал всплеск беспорядков, спровоцированных Национал-патриотическими движением, за которым, как утверждается, стояла Лейбористская партия. Спровоцированная МВФ девальвация валюты, равно как и прогнозируемый дефицит финансирования вызвали огромный рост цен на бензин. Электростанции Кингстона были временно закрыты, как и банки, школы и другие гражданские учреждения; туристов задерживали на неофициальных блокпостах; многие магазины были разграблены и разрушены.