Полночные тайны

Самсон как раз подает сигнал остальным рыцарям, когда из двери вылетает какой-то сновидец и ударяется о стену по другую сторону рельсов. Я слышу свист ножа в воздухе еще до того, как успеваю его увидеть, и, конечно, выбрасываю вперед руку, чтобы отбить его. Маленькое острое лезвие ударяется о бетон рядом с ухом спящего.

Новый знак от Самсона – и мы проскальзываем в комнату.

Внутри полная суматоха. Поначалу я не вижу никаких кошмаров. Здесь нет голубых свечений инспайров, которые подсказали бы мне, кого мне следует атаковать. И еще на полу лежат тела.

Я замечаю лицо какой-то женщины с татуировкой и синими торчащими волосами – другой маленький нож вонзается в ее ребра. И есть что-то еще… некий звук, слишком тихий, чтобы расслышать его сквозь бряцанье оружия.

– Мидраут! – выдыхает рядом со мной Самсон, его глаза расширились от ужаса. – Ты разве их не слышишь?

И тут, получив подсказку, я внезапно понимаю, что́ на самом деле здесь происходит.

Один голос. Один голос. Один голос.

Название партии Мидраута. Его конечная цель. Вот что повторяет часть этих людей. В последний раз я слышала этот речитатив в Итхре, и это было, когда толпа пыталась убить и меня. Здесь нет кошмаров, и никто из них не сотворен из инспайров.

Все это спящие. А мы не можем убивать спящих.

Это противоречит фундаментальному кодексу танов. Это не обученные ассасины, понимающие, что они делают, это люди с промытыми мозгами – они, скорее всего, пришли бы в ужас, узнав, что кого-то убили. И теперь я осознаю… Одна группа спящих натравлена на другую, на тех, кого Мидраут не одобряет, – на аутсайдеров, людей, не приемлющих его идею… а его сторонники нападают на них. Они уже убили двоих спящих, которые присоединятся к легионам тех, кто так же тихо убит. Они просто не проснутся, а любящие их люди подумают, что они умерли во сне. Я даже не в состоянии разобраться, какой вариант более милосерден: жестокая правда или спасительная ложь.

– Нейтрализовать и разбудить! – приказывает Самсон, мгновенно снимая тетиву со своего лука и быстро обвязывая ее вокруг запястий одного из спящих.

Олли пользуется тупой рукояткой своего чакрама, чтобы прижать спящего к стене рядом с нами.

– Где ближайший портал в Итхр? Рейчел? – зовет Самсон.

Через секунду Рейчел отвечает:

– Ближайший наверху, у рынка.

Самсон смотрит на меня. Ему незачем говорить, что нужно делать: создать открытую дорогу из этой чертовой дыры, чтобы мы смогли вернуть сновидцев в Итхр.

– Сейчас, – отвечаю я. – Только придержите их на несколько минут, ладно?

По команде Самсона несколько рыцарей-бедеверов встают вокруг меня, защищая, а остальные прикрывают тех сновидцев, что подверглись нападению. Теперь, находясь в комнате, я могу легче различить две группы. Сновидцы Мидраута добираются до двух женщин, которые, несмотря ни на что, держатся вместе. Женщины прикрывают друг друга. Рыцари оттесняют нападающих, но те неистовствуют, желая любой ценой добраться до этих двоих. Каждый из них вооружен маленьким острым ножом. У пары нет ничего, кроме пустых рук, уже покрытых их собственной кровью. Один из нападающих, пригнувшись, бросается вперед, и мой брат, не имея времени и возможности воспользоваться своим оружием, встает перед женщинами – и получает удар ножом в плечо.

– Олли! – кричу я.

И чувствую в затылке взрыв инспайров. Они молнией несутся к моему брату, задевая атакующих спящих. Те падают от острой боли – это дает Олли достаточно времени, чтобы отскочить в сторону, и его место занимают другие рыцари. Я подавляю свой ужас. Я должна сосредоточиться. Стараясь не обращать внимания на схватку вокруг меня, я вызываю свой Иммрал и вытягиваю руки. Закрываю глаза, ощущая инспайров в комнате. В них чувствуется что-то странное, но у меня нет времени раздумывать над этим. Вместо того я хватаюсь за единственное твердое, сотворенное из инспайров: маленькие ножи. Удерживая все их в сознании, я поворачиваю кисти рук, меняя форму ножей, говоря им, что они уже не стальные. Ножи разом рассыпаются. Я чувствую, как они разлетаются клочками света.

Неризан разматывает веревку, которую использует как оружие, и связывает ею атакующих, сначала за талии, потом по рукам, пока они наконец не нейтрализованы полностью. Боль в моей голове утраивается, хотя на этот раз она не только в голове – она проникает во все мои кости. Усилия по уничтожению ножей оказались куда больше, чем можно было подумать.

Пока остальные выводят атаковавших на дневной свет, я прислоняюсь к стене, сдаваясь перед головной болью. Олли занимается парой женщин, которые, похоже, еще не поняли, что им ничто не грозит. Ужас перед нападением все еще написан на их лицах. К тому же задержанные, хотя и не опасны более, продолжают твердить свою мантру: «Один голос. Один голос. Один голос».

– Можешь заставить их заткнуться, Ферн? – спрашивает Линнея. – Если мне придется еще раз услышать это, я сама их поубиваю!