Полное собрание рассказов

– Почему бы вам не снять их, пока мы едим? – спросил коротышка сержанта. Тот не ответил. Он потянулся за кофе, и, как только поднял чашку, коротышка дернул рукой и кофе пролился. Не глядя на коротышку, сержант двинул правой рукой, да так, что оба сцепленных наручниками запястья ударили коротышку по лицу.

– Сукин сын, – прошипел коротышка. Из разбитой губы потекла кровь, и он облизнул ее.

– Кто? – спросил сержант.

– Не вы, – ответил коротышка. – Не можете вы им быть, раз уж вас приковали ко мне. Ни в коем разе.

Сержант убрал свободную руку под стол и посмотрел коротышке в глаза.

– Что ты там говоришь?

– Ничего, – ответил коротышка. Сержант еще какое-то время смотрел ему в глаза, а потом потянулся за кофе скованной рукой. Правая рука коротышки поползла по столу следом. Сержант поднял чашку и подносил ко рту, чтобы выпить, когда кружка вдруг вылетела из руки и кофе пролился на стол. Сержант, не посмотрев на коротышку, дважды ударил его наручниками по лицу. Крови прибавилось, коротышка облизал нижнюю губу и уперся глазами в стол.

– Тебе хватило?

– Да, – ответил коротышка. – Хватило.

– Чувствуешь, что успокаиваешься?

– Уже успокоился, – ответил коротышка. – Как вы себя чувствуете?

– Вытри лицо, – буркнул сержант. – У тебя весь рот в крови.

Мы видели, как они по двое идут к поезду, а потом тоже встали и пошли к нашему вагону. Второй детектив, не тот, которого называли сержантом, а скованный с заключенным более крупных габаритов, словно и не заметил случившегося за столом. Он наблюдал, но будто ничего не заметил. Другой арестованный не сказал ни слова, но тоже внимательно за всем наблюдал.

На наше сиденье напа́дал пепел, и отец смахнул его газетой. Поезд тронулся, и я выглянул из окна, чтобы получше рассмотреть «Кадиллак», но ничего особенного не увидел, только озеро, фабрики и отличную гладкую дорогу, проложенную вдоль рельсов. На берегу озера высились горы опилок.

– Не высовывай голову, Джимми, – велел отец, и я сел. Все равно смотреть было не на что.

– Это город, откуда приехал Эл Могаст.

– Угу.

– Ты видел, что произошло за столом? – спросил отец.

– Да.

– Ты видел все?

– Не знаю.

– Почему, по-твоему, коротышка все это затеял?

– Думаю, он хотел допечь сержанта, чтобы тот снял с него наручники.

– Больше ты ничего не видел?

– Я видел, как сержант трижды ударил его по лицу.

– А куда ты смотрел, когда сержант бил его?

– На лицо коротышки. Наблюдал, как сержант бьет его.

– Так вот, пока сержант бил коротышку по лицу его же правой рукой в наручнике, левой он схватил со стола нож со стальным лезвием и спрятал в карман.

– Я этого не видел.

– Не видел, – согласился отец. – У каждого человека две руки, Джимми. По крайней мере изначально. Ты должен наблюдать за обеими, если хочешь что-то увидеть.

– А что делали остальные двое? – спросил я.

Отец рассмеялся:

– Я на них не смотрел.

* * *

После ланча мы сидели на своих местах, я рассматривал из окна окружающую местность. Не сказать чтобы это было мне интересно, но другого занятия не находилось, а предложить отцу пойти в вагон для курящих, до того как он сам это сделает, мне не хотелось. Он читал, и, полагаю, моя нетерпеливость мешала ему.

– Ты когда-нибудь читаешь, Джимми? – спросил он.

– Мало, – признал я. – У меня нет времени.

– А что ты сейчас делаешь?

– Жду.

– Хочешь туда пойти?

– Да.

– Ты думаешь, мы должны сказать сержанту?

– Нет.

– Это этическая проблема, – отец захлопнул книгу.

– Ты хочешь ему сказать? – спросил я.

– Нет, – ответил отец. – Потому что человек считается невиновным, пока закон не докажет его вины. Он, возможно, не убивал того итальянца.

– Они наркоманы?

– Я не знаю, сидят они на наркотиках или нет, – ответил отец. – Многие их принимают. Но от них люди не разговаривают так, как разговаривали эти двое.

– А от чего так разговаривают?

– Не знаю, – пожал плечами отец. – Что может заставить людей так разговаривать?

– Давай сходим туда. – Я встал. Отец снял с полки чемодан. Положил в него книгу и что-то еще из кармана. Запер чемодан, и мы пошли в вагон для курящих. Шагая по проходу, я увидел, что оба детектива и оба арестованных спокойно сидят. Мы сели по другую сторону прохода.

Коротышка натянул кепку на повязку, его губы раздулись. Он бодрствовал и смотрел в окно. Сержанту хотелось спать. Его глаза закрывались, потом открывались, какое-то время оставались открытыми и снова закрывались. На сиденье впереди них и арестованный, и детектив спали. Арестованный прислонился к окну, детектив отклонился к проходу. Чувствовалось, что им обоим неудобно, и чем глубже становился их сон, тем они сильнее сближались друг с другом.

Коротышка посмотрел на сержанта, потом на нас. Вроде бы не узнал и перевел взгляд на проход. Казалось, хотел пересчитать всех, кто сидел в вагоне для курящих. Пассажиров в этот день было немного. Потом он вновь посмотрел на сержанта. Мой отец достал из кармана другую книгу и читал.

– Сержант, – позвал коротышка. Сержант раскрыл глаза и посмотрел на арестованного.

– Мне надо в сортир, – объяснил коротышка.

– Не сейчас, – сержант закрыл глаза.