Полное собрание рассказов

– Проблем у них там предостаточно, не правда ли? – обратился к нему мужчина за стойкой. Пожилой, с загорелым лицом и мертвенно-белой, с веснушками кожей ниже внутренней ленты шляпы. Роджер отметил тонкогубый, злой рот и очки в стальной оправе.

– Предостаточно, – согласился Роджер.

– Все эти европейские страны одинаковые, – продолжил мужчина. – Одна беда сменяет другую.

– Я выпью еще чашку кофе. – Первая остыла, пока он читал газету.

– Когда они доберутся до сути, то найдут там папу, – мужчина налил кофе в чашку, рядом поставил молочник.

Роджер с интересом смотрел на него, добавляя молоко в кофе.

– За всем стоят три человека, – доверительно сообщил мужчина. – Папа, Герберт Гувер[182] и Франклин Делано Рузвельт.

Роджер расслабился. Мужчина принялся объяснять пересекающиеся интересы этой троицы, и Роджер радостно слушал. Америка – удивительное место, думал он. Какой смысл покупать экземпляр «Бувар и Пекюше»[183], если можно получить всю информацию бесплатно за завтраком. Газеты – совсем другое, подумал он. Так что лучше послушать.

– А как же евреи? – наконец спросил он. – Или они не при делах?

– Евреи – в прошлом, – заверил его мужчина за стойкой. – Генри Форд вывел их из игры, когда опубликовал «Протоколы сионских мудрецов».

– Вы думаете, с ними покончено?

– В этом нет сомнений, дорогой мой, – кивнул мужчина. – Они – пройденный этап.

– Это меня удивляет, – признался Роджер.

– Позвольте мне вам кое-что сказать. – Мужчина наклонился вперед. – Придет день, когда старина Генри точно так же выведет из игры папу. Подомнет под себя, как подмял Уолл-стрит.

– Уолл-стрит у него в кармане?

– Не то слово, – ответил мужчина. – С ними покончено.

– Генри, видать, силен.

– Генри? Это вы правильно сказали. Генри – это голова.

– А как насчет Гитлера?

– Гитлер – человек слова.

– Что скажете о русских?

– Вы знали, кого спросить. Пусть русский медведь топчется на своем дворе.

– Что ж, это многое разрешит. – Роджер слез с высокого стула.

– Все идет как надо. – Мужчина за стойкой широко улыбнулся. – Я оптимист. Как только старина Генри разберется с папой, он задавит и остальных.

– Какие газеты вы читаете?

– Разные, – ответил мужчина. – Но политические взгляды я формирую не посредством газетных статей. Сам размышляю.

– Сколько я вам должен?

– Пятьдесят пять центов.

– Спасибо вам за первоклассный завтрак.

– Приходите еще, – ответил мужчина и взял газету, которую Роджер положил на стойку. Роджер подумал, что тот, возможно, захочет еще над чем-то подумать.

Сам он зашагал обратно к туристическим домикам, по дороге купил в аптечном магазине «Майами герольд». Также приобрел бритвенные лезвия, тюбик ментолового крема для бритья, упаковку жевательной резинки «Дентин», бутылочку «Листерина», ополаскивателя для рта, и будильник.

Подойдя к домику, осторожно открыл дверь и поставил пакет на стол рядом с термосом для льда, эмалированными кружками и пакетом из коричневой бумаги с бутылками «Уайт Рок». Елена по-прежнему спала. Он сел на стул, читал газету и наблюдал, как она спит. Солнце поднялось достаточно высоко, чтобы не светить ей в лицо, ветерок задувал в окно, и она спала мирно.

Роджер читал газету, стараясь из разных сообщений составить цельную картину и понять, что в действительности происходит. Пусть себе спит, подумал он. Теперь каждый день надо проживать, как последний, и брать от него все, что только можно, потому что все уже началось. Началось раньше, чем он предполагал. Пока не надо туда ехать, рассуждал он, и мы сможем побыть вместе. Или все закончится сразу, и правительство подавит мятеж, или на это уйдет много времени. Если бы я не провел эти два месяца с мальчиками, я бы сейчас был там. Но я предпочел провести это время с детьми, думал он. И сейчас ехать туда уже поздно. Все, вероятно, закончится до того, как я туда доберусь. В любом случае нас еще многое ожидает. Столько всего, что хватит до конца наших жизней. Много чего. Чертовски много. Я провел прекрасное лето с Томом и детьми, а теперь у меня такая девушка. Посмотрим, как долго будет молчать моя совесть. Когда придет время, я уеду, но пока волноваться об этом не буду. Не вижу другого выхода, как полного их уничтожения, и здесь, и там, и везде. Не вижу другого выхода, думал он. Во всяком случае, для нас. Но возможно, они смогут быстро выиграть первый бой, думал он, и тогда мне не придется в нем участвовать.

Все произошло как он и ожидал, он знал, что так будет, чувствовал это той осенью, которую провел в Мадриде, а теперь уже пытался найти предлог, чтобы не ехать туда. Время, проведенное с детьми, это весомый довод, и он знал, что пока в Испании ничего не происходило. Но теперь произошло, и что он делал? Убеждал себя, что ехать туда ему пока ни к чему. Все должно закончиться до того, как он доберется туда, думал он. Так что времени ему хватит.