Читаем Полное собрание сочинений. Том 17 полностью

Первое, на что накинулось мнніе людей грамотныхъ, пишущих, мнніе образованной толпы, (я не называю мнніе этихъ людей обществен[нымъ] мнніемъ по причинамъ, которыя я объясню посл) была та самая война, во время которой произошла перемна царствованія. Насколько только возможно было въ приличныхъ формахъ, не оскорбляя сына Николая, осуждать его дйствія въ этой войн, он осуждались образованной толпой въ разговорахъ, рчахъ, въ печати. Не доставало словъ, чтобы выразить всю глупую гордость и вмст тупость, нераспорядительность прежняго правительства въ этой войн. Стоитъ вспомнить только, какъ бывшій сидлецъ кабаковъ Кокоревъ, отъ имени Первопрестольн[ой] Блок[аменной] Москвы привтствовалъ севастопольск[ихъ] воиновъ и осуждалъ прежнее правительство. Войну прекратили, вс признали и вс говорили, что эта война была грубая и жалкая ошибка деспотическаго, одурвшаго правительства, что мы начали войну безъ дорогъ, безъ устройства для ранены[хъ], для продовольствія, и что мы опозорились этой войной, и что намъ надо учиться. — Задлеръ укралъ провіантъ, до Севастополя не было дороги, Меньшиковъ проигралъ Альминское сраженіе. Теперь <только>, когда прошло 20557 лтъ и много Европейскихъ событій, и когда идетъ теперешняя война 1877 года, странно вспомнить тогдашнія толки. Задлеръ укралъ, дороги не было до Севастопо[ля], раненнымъ было дурно — это правда, но вся эта война, считавшаяся тогда несчастною и позорною, возстаетъ теперь передъ нами совсмъ въ другомъ свт, и теперь, посл осады и взятія Парижа и въ особенности посл того, какъ при 4-мсячной войн съ одной Турціей, теперь, въ 77 году, посл 21 года мира и пригатовленій, мы чувствуемъ себя несравненно слабе, чмъ мы были тогда. Тогда мы боролись почти со всей Европой и отдали уголокъ Крыма и часть Севастополя и взяли Карсъ, а теперь мы отдали часть Кавказа однимъ Туркамъ и ничего прочно не взяли. У насъ, можетъ, не было тогда дорогъ и докторовъ, но у насъ былъ флотъ, бившійся со всей Европой, были береговыя укрпленія, везд отбившія нападенія союзныхъ флотовъ, была армія, совершившая защиту 11 мсячную южной стороны Севастополя, которая не была крпостью. Но тогда этаго ничего не видно было. Осуждали все, что было сдлано прошлымъ царствованіемъ. Мы приняли постыдный миръ и начали внутреннее преобразованіе. Одно изъ558 первыхъ на очереди, предстоящихъ внутрен[нихъ] преоб[разованій], о которыхъ громче всхъ говорила образованная толпа, которое, какъ говорятъ, было и всегдашней мыслью Имп. А[лександра], которое занимало и предшественниковъ его и его отца А[лександра] П[авловича],559 б[ыло] уничтоженіе крпостнаго права. —

Уничтоженiе крпостнаго права, введеннаго насильственной мрой въ Россіи, представлявшаго безчисленные примры жестокости и злоупотребленiй, было нравственно справедливо и потому несомннно желательно, и потому при желаніи Государя уничтожить его, естественно, что вс самыя разнообразныя мннія образованной толпы слились въ одно: въ желаніе уничтожить его. По преданіямъ правительства мра эта считалась опасною. Почему она опасна, правительство понимало такъ мало, что оно боялось бунта того народа, который освобождался, но чутье правительства б[ыло] врно; мра эта, очевидно, была опасна, лишая цлый классъ народа — дворянъ — ихъ собственности, вчера еще преобртавшейся куплею въ Гражд[анскихъ] Пал[атахъ] и узд[ныхъ] судахъ. Но на помощь правительству пришло мнніе образованной толпы, состоящ[ей] преимущественно изъ дворянъ, съ самоотверженіе[мъ], вслдствіе однихъ доводовъ нравственной справедливости, желавшихъ560 этой мры. Былъ ли это глубокій политическій расчетъ или случайность и совпаденiе, но правительство какъ разъ въ это самое время дало просторъ этому мннію толпы и преобрло сильнйшаго союзника, безъ котоp`aгo оно не могло бы спокойно привести въ исполненіе эту мру, въ особенности въ той революціонной, крайне либеральной форм, въ которой она была приведена въ исполненіе.561

————

* ХРИСТІАНСКІЙ КАТИХИЗИСЪ.

(1877 г.)

«Врую во единую истинную святую церковь, живущую въ сердцахъ всхъ людей и на всей земл562 и выражающуюся въ знанiи добра моего и всхъ людей и въ жизни людской. Выражаю же эту вру въ Христіанское ученіе православной церкви,563 и потому врую во единаго Бога отца и т. д.»

Вотъ символъ моей вры, и потому изложеніе катихизиса моего и введенiе въ него будетъ слдующее:

О Вр.564

В. Что есть православный катихизисъ?

О. Пр[авославный] кат[ихизисъ] есть наставленіе въ565истинной вр, для передачи каждому человку вообще и православному христіанину въ частности для спасенія566 души — т. е. для жизни, соотвтственной не однимъ потребностямъ тла, но и потребностямъ души, <въ кот[орыхъ] бы душа человка находила полное удовлетвореніе и соотвтствіе своимъ требованіямъ.>

В. Чмъ отличаются потребности тла отъ потребности души? И не сливаются ли он въ одно? Не есть ли то что мы называемъ потребностями души, только боле сложныя потребности тла?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза
Судьба. Книга 1
Судьба. Книга 1

Роман «Судьба» Хидыра Дерьяева — популярнейшее произведение туркменской советской литературы. Писатель замыслил широкое эпическое полотно из жизни своего народа, которое должно вобрать в себя множество эпизодов, событий, людских судеб, сложных, трагических, противоречивых, и показать путь трудящихся в революцию. Предлагаемая вниманию читателей книга — лишь зачин, начало будущей эпопеи, но тем не менее это цельное и законченное произведение. Это — первая встреча автора с русским читателем, хотя и Хидыр Дерьяев — старейший туркменский писатель, а книга его — первый роман в туркменской реалистической прозе. «Судьба» — взволнованный рассказ о давних событиях, о дореволюционном ауле, о людях, населяющих его, разных, не похожих друг на друга. Рассказы о судьбах героев романа вырастают в сложное, многоплановое повествование о судьбе целого народа.

Хидыр Дерьяев

Проза / Роман, повесть / Советская классическая проза / Роман