Полное собрание сочинений. Том 20. Варианты к «Анне Карениной»

Иногда вмшивался и самъ хозяинъ и съ увлеченіемъ объяснялъ всю свою теорію вывода скота, основанную на новйшихъ научныхъ изслдованіяхъ. Такъ онъ вступилъ въ такое объясненіе съ молодымъ богачемъ купцомъ, который съ женой остановился противъ телки и сталъ распрашивать. Купецъ былъ охотникъ и тоже выразилъ сомннье, что телка не русская. Ордынцевъ вступилъ съ нимъ въ разговоръ, безпрестанно перебивая купца и стараясь внушить ему вопервыхъ то, что надо условиться, что понимать подъ Русской скотиной. Не заморскую скотину, но ту скотину, которая вывелась въ Россіи, также какъ то, что въ Англіи считается кровной лошадью; во вторыхъ, онъ старался внушить купцу, что для вывода скота не нужно брать хорошо выкормленную въ тепл и угодьяхъ скотину и изъ лучшихъ условій переводить ее въ худшія, а напротивъ; въ третьихъ, онъ старался внушить купцу, хотя и невольно, но очень замтно, что дло о коровахъ и способ вывода знаетъ одинъ онъ, Ордынцевъ, а что вс, и въ томъ числ купецъ, глупы и ничего не понимаютъ. Онъ говорилъ хотя и умно и хорошо, но многословно и дерзко; но купецъ, несмотря на то что былъ образованный, почтенный человкъ и зналъ не хуже Ордынцева толкъ въ скотпн и научныя разсужденія о скот, слушалъ Ордынцева, не оскорбляясь его тономъ. Тотъ же самый дерзкій, самоувренный тонъ, который имлъ привычку принимать почти со всми Ордынцевъ, въ другомъ человк, мене свжемъ, красивомъ и, главное, энергичномъ, былъ бы оскорбителенъ, но Ордынцевъ такъ очевидно страстно былъ увлеченъ тмъ, что говорилъ, что купецъ сначала пробовалъ отвчать, но, всякій разъ перебиваемый словами нтъ позвольте, выслушалъ цлую лекцію и остался доволенъ. Оставшись опять одинъ посл ухода купца, Ордынцевъ подошелъ къ своему мужику и помощнику Елистрату и съ нимъ заговорилъ о коровахъ.

– Ну какія же теб лучше всхъ понравились?

– Да и чернопгая хороша. Только на мой обычай я бъ жену заложилъ, а того сдаго бычка купилъ бы, – сказалъ Елистратъ. – Охъ – ладенъ. Кабы его да къ нашей Пав, да это – мы бы такихъ вывели,… – закончилъ онъ, просіявъ улыбкой.

– Правда, правда.[164] Я куплю. Ну подемъ, я тебя довезу обдать.

И Ордынцевъ съ мужикомъ пошелъ по дорожкамъ къ выходу, продолжая разговаривать съ мужикомъ съ большимъ увлеченіемъ, чмъ можно бы было предполагать, и которое умный Елистратъ справедливо относилъ къ тому, что баринъ хочетъ показать, что онъ имъ не гнушается.

Около выхода Ордынцева догналъ бжавшій съ коньками замотанными худощавый молодой человкъ съ длиннымъ горбатымъ носомъ.

– Давно ли, Ордынцевъ? – сказалъ по французски молодой человкъ, ударяя его по плечу.

– Вчера пріхалъ, привезъ скотину свою на выставку.

– Ну а что гимнастика? Бросили? Приходите завтра, поработаемъ.

– Нтъ, не бросилъ, но некогда. Въ деревн я поддерживаюсь верховой здой. Верстъ 15 каждый день и гири.

Ордынцевъ отвчалъ и говорилъ по французски замчательно изящнымъ языкомъ и выговоромъ и не такъ, какъ его собесдникъ, перемшивая Русскій съ Французскимъ. Замтенъ былъ нкоторый педантизмъ въ томъ, что онъ, разъ ршивъ, что глупо мшать два языка, отчетливо и ясно говорилъ на томъ или другомъ.

Молодой человкъ пощупалъ его руку выше локтя. И тотчасъ же при этомъ жест Ордынцевъ напружилъ мускулы.

– О! О! ничего не ослабла. Что же, вс 5 пудовъ?

– Поднимаю или вшу?

– И то и другое.

– Поднимаю тоже, но всу я въ себ сбавилъ, а то сталъ толстть.

– Это кто же съ вами?

– Это мой товарищъ по скотоводству, замчательный человкъ.

Но молодому человку, видно, не интересенъ былъ замчательный мужикъ, онъ пожалъ руку Ордынцеву.

– Прізжайте завтра, весь классъ васъ будетъ ждать. Старая гвардія – и Келеръ ходитъ, – и пробжалъ впередъ. – Ахъ да, – закричалъ онъ оборачиваясь, – были вы у Алабиныхъ?

– Нтъ еще.

– Говорятъ, они разъзжаются.

– Нтъ, это неправда.

– Вдь надо что нибудь выдумать.

– До свиданья.[165]

–