Полное собрание сочинений. Том 3. Рассказы, очерки (1896-1897)

Цензура настороженно относилась не только к публикациям произведений Горького, но и к отзывам критиков о его творчестве. Например, цензор отмечал, что в январской книжке «Русской мысли» за 1898 г., где положительно оценен рассказ «Супруги Орловы», «Горький — писатель босяков — признается сильным и оригинальным дарованием» (см. указ. статью К. Д. Муратовой — «Звезда», 1941, № 6, стр. 177), а в 1902 г. по сигналу Московского цензурного комитета из февральской книжки того же журнала была изъята «весьма тенденциозная рецензия рассказов М. Горького» (там же). Видимо, из-за цензурных препятствий не увидела света и статья В. В. Воровского «О М. Горьком», написанная в 1902 г. и выражающая марксистскую оценку раннего творчества писателя. Воровский, подробно анализируя «Супругов Орловых», вскрыл социальные причины, способствующие возникновению и формированию типа Григория Орлова и ему подобных — типа «антиобщественного, анархического по своему психическому укладу». Воровский назвал рассказ «самым замечательным с публицистической точки зрения» (Воровский, стр. 58, 61).

А. А. Дивильковский, считая, что «М. Горький никогда и не бывал ни босяцким пророком, ни крайним индивидуалистом — и то и другое лишь навязано ему критиками», видел в писателе «прямого наследника всех русских реалистов-художников»; анализируя «Супругов Орловых», критик отмечал, что «Гришка пьет и дерется вовсе не потому, что так ему велит его врожденная наклонность к пьянству и драке, но потому, что Гришкина душа не удовлетворена жизнью в „яме“ <…> душа эта ищет для себя дела — и не находит» («Правда», 1905, февраль, стр. 119, 126, 133).

БЫВШИЕ ЛЮДИ

(Стр. 278)

Впервые, с подзаголовком «Очерк», напечатано в журнале «Новое слово», 1897, № 1, октябрь, стр. 54–80, и № 2, ноябрь, стр. 1–35.

В Архиве А. М. Горького хранится печатный текст Зн₁₀ с авторской правкой для К (ХПГ-44-12-1).

Печатается по тексту К со следующими исправлениями:

Стр. 287, строка 34: «избрали» вместо «избирали» (по ПТ, ДЧ_1–2, Зн₁).

Стр. 293, строки 17–18: «в минорном настроении» вместо «в мирном настроении» (по ПТ).

Стр. 295, строки 30–31: «вкуса к жизни» вместо «вкуса в жизни» (по ПТ, ДЧ_1–2).

Стр. 306, строки 34–35: «бородкой» вместо «бородой» (по ПТ, ДЧ_1–2).

Стр. 307, строка 4: «квартирант-от» вместо «квартирант-то» (по ПТ, ДЧ₁).

Стр. 376, строка 37: «побуждал» вместо «возбуждал» (по ПТ).

Стр. 325, строка 6: «в глазах» вместо «на глазах» (по ПТ, ДЧ_1–2, Зн_1–3).

Стр. 325, строка 7: «наступал» вместо «наступил» (по ПТ, ДЧ_1–2, Зн₁).

Стр. 327, строка 26: «в землю» вместо «на землю» (по ПТ).

Стр. 338, строка 33: «над теменем» вместо «под теменем» (по ПТ, ДЧ₁).

В рассказе нашли отражение казанские встречи и впечатления писателя 1885–86 гг. Об этом Горький рассказывал Л. Н. Толстому в 1901–02 гг. На реплику Толстого: «Вы — сочинитель. Все эти ваши Кувалды — выдуманы», — Горький ответил, что «Кувалда — живой человек», которого он увидел впервые в камере казанского мирового судьи (Г-30, т. 14, стр. 294). Позднее, в августе 1926 г., Горький писал И. А. Груздеву об автобиографичности рассказа «Бывшие люди» (Архив Г_XI, стр. 66), а затем на письмо того же Груздева ответил: «„Кувалда“ — прозвище отставного офицера, фамилию коего я не помню, да едва ли и знал ее. Познакомился я с ним в камере миров<ого> судьи Колонтаева, куда зашел, спасаясь от дождя. Судился Кув<алда> за скандал в общест<венном> месте и удивил меня независимостью поведения перед судьей и замысловатостью своих ответов. Ночлежка его помещалась в конце З<адне>-Мокрой, у городских свалок. В пьяном виде К<увалда> любил декламировать Полежаева:

Я — погибал,
Мой злобный гений
Торжествовал.

Это всегда очень волновало меня» (там же, стр. 79–80).

Вскоре после описанной встречи будущий писатель вынужден был перебраться в ночлежку Кувалды на Задне-Мокрой улице, где прожил с июня по октябрь 1885 г. «В Казани, — писал он позднее, — близко сошелся и долго жил с „бывшими людьми“: зри „Коновалов“ и „Бывшие люди“» (Г-30, т. 23, стр. 438).

Обитатели ночлежки и послужили прототипами героев «Бывших людей». О том, что в рассказе воплотились именно казанские впечатления, свидетельствует письмо Горькому А. С. Деренкова от 25 сентября 1914 г.: «Благодарю за книги. Прочитал с большим удовольствием, особенно понравился мне рассказ „Бывшие люди“, может быть потому, что описываются знакомые места и часто знакомые люди» (Архив А. М. Горького, КГ-рзн-1-45-1).

Материалы цензурного комитета показывают, что произведения Горького, помещенные в журнале «Новое слово», явились одной из причин правительственных гонений на этот журнал и закрытия его в ноябре 1897 г. Цензор А. А. Елагин в донесении о ноябрьской книжке «Нового слова» за 1897 г. писал: