Полное собрание сочинений. Том 4. Дело о немом партнере. Дело заикающегося епископа. Дело о хромой канарейке. Дело о предубежденном попугае

— Вечера, — ответил сержант. — Ведь бой был установлен на пять тридцать. Значит, его могли завести только вечером.

— Прекрасно. Именно это я и хотел уточнить. Рассуждаем дальше. Вы проверили все копии телефонных разговоров, междугородних, разумеется, которые состоялись с телефона в домике?

— Да.

— Вы, наверное, обратили внимание, что последний разговор был зарегистрирован в понедельник пятого сентября с Рандольфом Болдингтоном, экспертом по сомнительным документам?

— Точно.

— Подтвердил ли мистер Болдингтон тот факт, что разговор состоялся?

— Да.

— Был ли Болдингтон лично знаком с мистером Фремонтом Сейвином?

— Да.

— Вы спросили, уверен ли он, что это был голос мистера Сейвина?

— Да, он уверен, что разговаривал с самим Фремонтом Сейвином. Потому что уже до этого выполнял для него кое-какие поручения.

— Фремонт Сейвин интересовался, какие он сделал выводы по поводу чеков, которые он дал ему на проверку?

— Да.

— А мистер Болдингтон ответил, что чеки были подделаны, только он не мог разобрать, соответствовали ли подтверждения их обратной стороны тому почерку, образец которого мистер Сейвин вручил Болдингтону? Не добавил ли он, что предполагает, что это писал не тот человек?

— Да, вы правы.

— Что еше сказал мистер Сейвин?

— Он сказал, что собирается прислать мистеру Болдингтону образец почерка другого человека.

— Получил ли мистер Болдингтон это письмо?

— Нет.

— Выходит, что мистер Сейвин не имел возможности отправить этот документ?

— Да.

— Тогда вернемся к моменту идентификации убийцы. Сейчас нам прекрасно известно, что мистер Фремонт Сейвин подозревал Стива Воткинса в том, что тот занимался систематической подделкой его чеков. Мистер Болдингтон проверил почерк Воткинса. Если бы Воткинс занимался подделками, разве не естественно было ему желать смерти мистера Фремонта Сейвина?

Голкомб насмешливо улыбнулся:

— Вы забываете, что у Воткинса железное алиби: он вылетел на самолете в присутствии надежных свидетелей в начале одиннадцатого в понедельник в Нью-Йорк. Каждая минута его времени поддается учету.

— Правильно. Если исходить из предположения, что Фремонт Сейвин был убит во вторник шестого числа. Дело в том, сержант, что в вашей версии нет подтверждения тому, что он был убит шестого числа.

— Но пятого? — воскликнул сержант. — Невозможно. Рыболовный сезон открылся только шестого, а Фремонт Сейвин никогда не стал бы заниматься браконьерством.

— Согласен, не стал бы. Браконьерство — это уголовно наказуемый поступок, верно, сержант?

— Да.

— Убийство является тоже уголовным преступлением?

Сержант не пожелал ответить на столь нелепый вопрос.

— Можно с уверенностью сказать, что убийца не раздумывал, этично или нет поймать сколько-то рыбы накануне открытия рыболовного сезона. А теперь, сержант, я прошу вас сказать составу жюри, имеется ли в вашей версии что-нибудь более веское, чем эта связка рыбы?

Сержант удивленно посмотрел на Мейсона.

— Я заявляю, что, решив заранее, что Фремонта Сейвина убила Элен Монтейз, вы интерпретировали факты так, чтобы они подтверждали вашу теорию. Но если подойти к вопросу" без предвзятости, то сразу становится ясно, что мистер Фремонт Сейвин был убит где-то около четырех часов пятого сентября, в понедельник, и что убийца, зная, что труп мистера Фремонта Сейвина будет обнаружен через несколько дней, воспользовался этим и предпринял кое-какие меры, чтобы сбить полицию со следа.

Он сфабриковал великолепное алиби, отправившись на реку, наловил рыбы, положил в корзину из ивняка, вот как все произошло на самом деле.

Причем, сержант, для того чтобы подтвердить свою версию, не нужно игнорировать никакие мелочи. Чистое белье на кровати лежало потому, что на ней никто не спал. Будильник остановился в два сорок семь, потому что убийца завел его примерно в шесть сорок перед тем, как уйти из домика, после того как подстроил все остальные заранее продуманные улики. Именно по этой причине на вторник в пять тридцать им был поставлен звонок будильника, ибо мистер Сейвин был мертв.

Ясной становится и поразительная забота убийцы о попугае, он хотел, чтобы птица дала ложные показания, прокричав заранее заученные слова об Элен. А дрова были приготовлены в топке, потому что мистер Сейвин собирался затопить печь позднее. Днем он ходил в свитере. Солнце уже ушло из дома, и в помещении стало холодно. Убит он был до того, как стало необходимо затопить печь.

Мистер Сейвин впустил в дом убийцу, потому что он хорошо знал этого человека. Однако у него имелось основание кого-то опасаться. И он попросил жену достать ему пистолет. У убийцы, несомненно, имелось свое оружие, но, войдя в дом, он увидел пистолет, лежавший на тумбочке около кровати, и сразу же сообразил, насколько выгоднее застрелить Фремонта Сейвина из этого пистолета. Ему оставалось только схватить его и нажать на курок… Так вот, сержант, скажите, что неверного вы усматриваете в моей теории? Можете ли вы отыскать что-либо, что опровергает хотя бы один факт или ставит его под сомнение? Согласитесь, в основе ее лежит нечто куда более убедительное, чем полдюжины протухших рыбешек.