Полное собрание сочинений. Том 4. Дело о немом партнере. Дело заикающегося епископа. Дело о хромой канарейке. Дело о предубежденном попугае

— Нельзя было обойтись без окровавленных простынь, бросаемых под ноги? — не выдержав, съязвил Мейсон.

— Предупреждаю, что в дальнейшем я не допущу никаких личных выпадов, окровавленных тряпок, мертвых птиц! — громко заявил Энди Тепфаст, посмотрев поочередно на Мейсона и на Спрага, и добавил: — Продолжайте расследование.

— У меня все, — объявил прокурор.

Коронер кивнул. Мейсон шагнул вперед и заговорил тихим добрым голосом:

— Не хочу подвергать вашу нервную систему излишней травме, но я бы попросил вас сделать над собой усилие, взглянуть на попугая и сказать, тот ли это попугай, которого ваш муж принес вам в подарок?

Элен Монтейз сделала испуганные глаза, но потом все же подошла к убитой птице и тут же отвернулась.

— Как это ужасно! — сказала она дрожащим голосом. — Не могу! Знаете, у Казановы на одной лапке не хватает ногтя, если не ошибаюсь, на правой. Муж говорил, что он пытался вытянуть сало из мышеловки и…

— У этого попугая когти на месте, — сказал Мейсон.

— Тогда это другой попугай.

— Мисс Монтейз, постарайтесь взять себя в руки. Необходимо еще одно опознание.

Он подал знак Полу Дрейку, который, в свою очередь, шепнул несколько слов оперативному дежурному в коридоре. Тот появился в дверях с клеткой, в которой сидел попугай.

Наступила такая напряженная тишина, что негромкие шаги дежурного по ковровой дорожке казались раскатами грома. По-видимому испугавшись непривычной обстановки, попугай пронзительно рассмеялся.

Элен Монтейз болезненно улыбнулась, очевидно, она с большим трудом сдерживалась от истерики.

Мейсон взял клетку.

— Тише, Полли! — сказал он.

Попугай наклонил голову сначала в одну сторону, потом в другую, блестящими глазками с любопытством оглядел зал. Когда Мейсон поставил клетку на стол, попугай повис на трапеции, перевернулся в воздухе и уселся на перекладине, словно ожидая одобрения.

— Полли, умница! — похвалил Мейсон.

Попугай нахохлился. Элен подошла к клетке.

— Но ведь это же Казанова! — воскликнула она. — А шериф мне сказал, что его убили.

Попугай, наклонив голову, прохрипел:

— Входите и садитесь, прошу вас. Входите и садитесь в кресло…

Взмахнув крыльями, он продолжал:

— Положи пистолет, Элен! Не стреляй! Господи, ты меня застрелила!

Все замерли: очевидно, они присутствовали при том, как гтопугай обвиняет свидетельницу.

— Это точно Казанова! — обрадованно воскликнула Элен.

Прокурор суровым голосом произнес:

— Прошу внести слова попугая в протокол. Попугай обвиняет свидетельницу. Зафиксируйте это в протоколе.

Мейсон насмешливо взглянул на него:

— Вы рассматриваете этого попугая в качестве свидетеля, мы правильно вас поняли?

— Попугай сделал заявление, я требую, чтобы оно было занесено в протокол.

— Но попугая не приводили к присяге, — рассмеялся Мейсон.

Прокурор обратился к коронеру:

— Попугай сделал заявление. Его слова слышали все.

— Я бы хотел уточнить, считает ли прокурор попугая свидетелем обвинения? — спросил Мейсон.

— Какое это имеет значение? Попугай сделал заявление. Внесите его слова в протокол.

— Если попугай включается в свидетели, разрешите мне перекрестный допрос.

Коронер возмутился:

— Какая ерунда! Попугай не может быть свидетелем, но он что-то сказал. Слова можно внести в протокол. Я думаю, жюри правильно оценивает ситуацию. Лично я никогда не верил в разумность внесения тех или иных слов в протокол, а потом их вычеркивания. Когда присяжные что-то слышат, они слышат. И достаточно. Продолжается допрос.

— У меня нет вопросов, — заявил Мейсон.

— У меня тоже… впрочем, подождите. Если этот попугай — Казанова, то откуда же взялся попугай, которого убили? — спросил прокурор, обратившись к Элен.

— Я не знаю.

— Он был в вашем доме?

— Да. И все же я не знаю.

— Вы имеете к этой истории какое-то отношение?

— Нет.

— Но вы уверены, что это Казанова?

— Да, конечно. Во-первых, вы же видите, у него на лапке не хватает одного ногтя. Ну а потом он всегда говорил про пистолет.

—. Так вы слышали это и раньше?

— Конечно. Мой муж смеялся по этому поводу, когда принес птицу домой.

Прокурор заговорил с важным видом:

— Мисс Монтейз, вы притворялись, будто потрясены видом убитой птицы. Я настаиваю, чтобы вы внимательно посмотрели на нее и…

Мейсон поднялся на ноги.

— Никакой необходимости смотреть на мертвого попугая у вас нет, мисс Монтейз.

Спраг покраснел.

— А я настаиваю, чтобы мисс Монтейз посмотрела на убитого попугая.

Но Мейсон твердо стоял на своем.

— Мисс Монтейз больше не будет отвечать на вопросы. Ее вызвали как свидетельницу, она на грани нервного срыва. Присяжные поймут мое заявление: я нахожу, что она закончила давать показания. И у коронера, и у прокурора имелась возможность задать вопросы по существу дела. Я не разрешу продолжать допрос без должного на то основания.

— Он не имеет права что-нибудь запрещать! — закричал прокурор.