Полное собрание сочинений. Том 4

Что даёт человеку свобода? Выбор и, само собой, саму свободу действия. А чему это нужно? ВКП того не надо; ВКП боится выбора и многих дорог, ибо от того сплошное беспокойство и мучение. Зато так хочет ВКС. Ведь так можно лучше самоутвердиться; так можно выбирать, стремиться и достигать. Психологическая основа свободы есть ВКС. Общественное стремление к свободе – это одно из общественных выражений ВКС. К слову сказать, все ограничения свободы (государство, закон, нормы поведения) от ВКП. Не зря свободы всегда больше всего хотят низы общества, а верхушка либо хочет слабо, либо только на словах. Ведь, в среднем, ВКС у низов сильнее: они хотят большего и их эта жизнь не устраивает. Отсюда относительная слабость ВКП (за что ей держаться? На чём строить свои доводы?) и усиление ВКС именно у низов. Как следствие (от силы ВКС и слабости ВКП), желание большей свободы. В верхах же наоборот, жизнь устраивает (ВКП сильно), а стремиться особо не к чему. Да и если есть к чему стремиться, то такое стремление всегда слабее, т.к. ВКП сдерживает активнее. Отсюда слабость ВКС и меньшее желание свободы. В общем, как ни крути, а исток в желании свободы прослеживается только один – ВКС.

Хотя, и это следует отметить, и ВКП желает быть свободнее. Но это всегда частность, а не коренное стремление. Если меня обирают налогами, не дают тем самым сытой (а значит, спокойной) жизни, то ВКП, естественно, для своего же спокойствия хочет быть свободной от налогов. Впрочем, и не высовываться тоже хочет (типичный пример неоднозначности целей). Правда, как только эта цель будет более или менее достигнута, ВКП тут же успокоится. На этом, кстати, власть (любая) и играет. Людское ВКС всегда хочет большего, это вполне понятное стремление, но если всё нормально, то ВКП не хочет. Отсюда много разговоров, но мало дела. Людям вроде и большего хочется, но и сейчас жизнь устраивает. Власть на такое стремление реагирует слабо (и правильно делает), потому что так человек ещё не опасен. Кроме разговоров и небольших частных выпадов человек ещё ничего не сделает, а власть такие мелочи мало интересуют. Но со временем и ВКП такая жизнь перестаёт устраивать; ВКП тоже становится неспокойно. Вот тогда человек перестаёт держаться за имеющееся, у него появляется действительно сильное стремление к большему, и вот тогда возникает реальное опасение для власти: мысли, бунты, революции… Хорошая власть (умная и наблюдательная) эту метаморфозу в психике человека видит и кидает подачку. Немного ослабляет налоги (всё по мере надобности), отменяет какие-то преследования, кого-то (в людском понимании виновного) наказывает и т.п. Всё это делается ровно с тем усилием и в той мере, чтобы ВКП успокоилось. Тогда снова ВКП держится за то, что есть, большего не желает, человек снова не знает, чего хочет (то ли большего, то ли и так неплохо), и ситуация для власти перестаёт быть опасной. На этой игре с ВКП человека и строятся отношения власти к людям. Так делались, делаются, и будут делаться все преобразования в обществе, идущие от власти. Потому, в общем-то, и прогресс, и больше свободы, а государство стоит и никуда не девается. А ВКС… Да пускай себе хочет на здоровье!

Так мы, кстати, совсем вплотную подошли к вопросу о роли свободы и её ценности в нашем обществе. Само собой, роль свободы в том, чтобы ВКС имело поле для деятельности. Нет свободы (вообще никакой, даже пальцем пошевелить) – нет ВКС. Хотя, с другой стороны, если государство тоталитарно, то для ВКС – это самое удачное устройство общества. Ведь так есть и цель, и значимость её достижения (удовольствие от достижения) куда выше, чем в обществе свободном. Но это только, когда тоталитаризм не слишком сильный, т.е. какая-то свобода всё-таки быть должна, без этого никак. Типичный пример тому – СССР. Хорошо ли было в СССР при Сталине? Вряд ли. И не видели мы в тот период примеров борьбы, подпольного творчества, бунтов… Свободы слишком мало и ВКС практически бездействует. А тоталитаризм при Брежневе или, тем более, при Горбачёве? Какой разгул для ВКС, такое удовольствие для многих и многих людей! Так что в идеале свободы должно быть ровно столько, чтобы можно было действовать, но ещё не всем и не по-всякому (этакая «полусвобода»). Тогда и ВКС есть, где развернуться, и удовольствие неописуемое. При Сталине же ВКС развернуться негде, и поэтому человеку плохо; сейчас наоборот, слишком много свободы, развернуться есть где, но удовольствия мало. Ибо, что действительно особенного в том, что я этого достиг? Всё равно, я один из многих, или, по крайней мере, так могут сделать очень и очень многие. Всё обесценено.

Таким образом, ценность свободы в том, что ВКС может действовать, что приносит человеку определённое удовольствие и делает его счастливее. Или, говоря в общественном масштабе, создаёт довольство в обществе, т.е. делает общество здоровым. Если же свободы нет, то ВКС плохо, человеку плохо, обществу плохо.