Читаем Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856-1869 гг. полностью

Няня. Глупа, не глупа, а все видимъ. Дв невсты въ дом, такъ не съ проста здитъ каждый день. Да и то мы примчаемъ, что какъ сталъ этотъ въ домъ здить, во всемъ дом другіе порядки пошли. И баринъ другой сталъ, посмирнлъ совсмъ, и учителя стюдента взяли замсто нмца, и дтей [369]распустили, и племянниц дорогой, стриженому то золоту, разв такую бы волю дали? Все другое стало, все по новому пошло. —

М. В.Чтожъ и я другая стала? Вотъ глупа!

Няня.Нтъ, вы что? — я про барина.

М. В.Чтожъ, a разв я ужъ ничего не значу? Вотъ какая ты!

Няня.Вы чт`o, вы такъ, по доброт своей.... А вотъ на барина, такъ часто дивлюсь.... (Молчитъ, качаетъ головой и разводитъ руками.)Что сдлалось? Совсмъ другой человкъ.— Какъ вспомнишь прежнее-то: былъ ли день, чтобъ Петрушка камердинъ безъ крику одлъ — либо зубы, либо носъ, а то вовсе голову. Былъ ли староста, чтобъ на недли раза два въ станъ не свозили...

М. В.Ну, ужъ ты разскажешь...... Разв очень хорошо было? Совсмъ не очень хорошо.

Няня.Да и не хвалю, и не корю. Господа были. Такой духъ себ забрали. На томъ выросли съ рабами. Ужъ безъ этаго нельзя. А т`o [370]удивительно, какъ въ 50 лтъ можно свой [371]карахтеръ перемнить. Какъ эта самая царская бумага... ну, тамъ, какая тамъ <вольная>, что-ли, вышла въ прошломъ то году <постомъ> на 1-й недл...

М. В.Ну да, вольная, манифестъ; какъ ты смшна.

Няня (озлобленно).Ну, та самая, чтобъ дворовыхъ за службу подъ мостъ со двора согнать, — какъ вамъ не знать! Ну, да Богъ съ ними. Что, бишь, я говорила? Такъ помните, баринъ то сперванача[ла] чт`o говорилъ? И разоренье, и грабежъ-то, и мужиковъ-то видть не могъ. Про посредниковъ, или стюдентовъ какъ заговорятъ, такъ бывало уши зажми, какъ ругался. И дтей то въ корпусъ, и жениха то, — ну, не жениха, Семенъ Петровича, духу не терплъ. Нынче что? Грамоты тамъ какія то, Посредники — первое удовольствіе, пуще всего какъ при Семенъ Петрович, — послушала и намедни — даже мерзко. Ужъ вы извините меня, матушка, я правду всегда скажу. Нынче мужики, стюденты, Посредники — первые люди. Намедни при Семенъ Петрович то Кирюшк Деву — «вы», говоритъ, «хотите работать, такъ приходите». Послушала я: что такое? точно принцу какому-нибудь. Плюнула даже. При мн — идолу то этому, Семенъ Петровичу, говоритъ: «мы, старики, должны у васъ, молодыхъ, учиться». Нтъ, ужъ это, матушка ни въ какомъ быту... А съ тхъ поръ какъ свтъ стоитъ, молодые у старыхъ учатся, а не старые у молодыхъ. Потому мы и судимъ, что въ женихи прочатъ, такъ потрафляютъ. Только въ жених корысти немного. Я у людей спрашивала. Хорошаго мало. Семена Петровича кто не знаетъ по округ, а хорошаго мало говорятъ. Хорошая слава подъ порожкомъ лежитъ, а худая задрамши хвостъ бжитъ. Что наукъ онъ, идолъ, знаетъ...

М. В.Какъ, няня, идолъ, хе хе хе! Это чтожъ такое идолъ.

Няня.Такъ идолъ — идолъ и есть. Такъ вдь, матушка, не съ науками жить, — не учителя, нужно — его нанять можно: ихъ, голыхъ то стюдентовъ, не мало, — а съ человкомъ. И жалко мн Любочку. Мн она все — Любочка. Вотъ Катерин Матввн, такъ онъ бы таковской.

№ 2.


ЯВЛЕНІЕ 3.


Входитъ Иванъ Михайлычъ, за нимъ староста и прикащикъ въ дверяхъ, И. М. говоритъ еще за сценой. —

И. М.Мн 26 недоработанныхъ дней вынь да положъ. А я съ тобой, съ болваномъ, говорить не хочу. 26 мужскихъ и 17 бабъ? Такъ или нтъ? Недоработано? Ну, и выгони ихъ скотовъ на покосъ. А я твоихъ чертей-дьяволовъ старшинъ и всхъ мировыхъ знать не хочу. — Понялъ, что ли? Ну, что уперся какъ боровъ? —

Староста.Оно, значитъ, Михаилъ Иванычъ, [372]выходитъ такъ точно, да вдь съ народцемъ съ этимъ сами изволите знать... Масей палецъ обрубилъ, что съ нимъ не длалъ! А на счетъ дней, значитъ, міръ...

Ив. М. (сдержанно).Эхъ и видно, что не бьютъ васъ, скотовъ. Сказано: есть за вами дни или нтъ?

Ст.Оно по Божескому разсудить, значитъ, какъ по человку судить надо...

Ив. М. (наступаетъ).Есть или нтъ?

Прик.Какъ это вы глупо говорите, господа.....

Ив. М.Марья Васильевна, дай, матушка, чаю, всю голову разломило. Вотъ хоть колъ теши этимъ ракальямъ на голов. Есть дни за вами или нтъ? Есть, говори?

Ст.Значитъ, есть. —

Ив. М.Ну, такъ чтобы были завтра на покос, а то къ станов... мировому пошлю.

Ст.Это, Иванъ Михалычъ, зачмъ же такъ длать? Мы, значитъ, не то чтобы какъ обиды какой... а по согластью.

Ив. М. (наступаетъ съ кулаками). Убирайся ты къ чорту, а то я тебя тутъ въ дребезги расшибу и съ медалью и съ грамотой твоей совсмъ! Вонъ! (Староста уходитъ. Прикащику.)Ты распорядись, Василій.

Пр.Вотъ я говорилъ. — (Прикащикъ уходитъ.)

Ив. Мих. (садится къ столу, оглядывается). <Нтъ никакихъ силъ. Что Алекся Павловича нтъ еще?> Вдь не выдержишь, силъ никакихъ нтъ.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне
10 мифов о князе Владимире
10 мифов о князе Владимире

К премьере фильма «ВИКИНГ», посвященного князю Владимиру.НОВАЯ книга от автора бестселлеров «10 тысяч лет русской истории. Запрещенная Русь» и «Велесова Русь. Летопись Льда и Огня».Нет в истории Древней Руси более мифологизированной, противоречивой и спорной фигуры, чем Владимир Святой. Его прославляют как Равноапостольного Крестителя, подарившего нашему народу великое будущее. Его проклинают как кровавого тирана, обращавшего Русь в новую веру огнем и мечом. Его превозносят как мудрого государя, которого благодарный народ величал Красным Солнышком. Его обличают как «насильника» и чуть ли не сексуального маньяка.Что в этих мифах заслуживает доверия, а что — безусловная ложь?Правда ли, что «незаконнорожденный сын рабыни» Владимир «дорвался до власти на мечах викингов»?Почему он выбрал Христианство, хотя в X веке на подъеме был Ислам?Стало ли Крещение Руси добровольным или принудительным? Верить ли слухам об огромном гареме Владимира Святого и обвинениям в «растлении жен и девиц» (чего стоит одна только история Рогнеды, которую он якобы «взял силой» на глазах у родителей, а затем убил их)?За что его так ненавидят и «неоязычники», и либеральная «пятая колонна»?И что утаивает церковный официоз и замалчивает государственная пропаганда?Это историческое расследование опровергает самые расхожие мифы о князе Владимире, переосмысленные в фильме «Викинг».

Наталья Павловна Павлищева

История / Проза / Историческая проза