21–22
23–
24 передо мной в каждой книге / передо мной, в таких заманчивых, увлекательных формах, в каждой книге (36–
3716
25–
26 я всё более и более ~ видимо гасла / которой, наконец, я как-то пугалась, особенно смотря на Александру Михайловну, ибо жизнь ее, безотрадная, бесцветная, видимо гасла (27–
28 Как будто какое-то отчаяние вступило, наконец, в ее душу / Как будто какое-то уныние вступило в ее душу, как будто какая-то безвыходная тоска всё сильнее и ожесточеннее точила ее сердце. (28–
29 она видимо была под гнетом чего-то неведомого, неопределенного / Всё казалось мне, она была под гнетом чего-то неведомого, чего-то неопределенного (32
Сердце ее ожесточалось / Мне казалось, что даже самое сердце ее ожесточилось (33
даже ум ее принял другое направление, темное, грустное. / что даже ум ее принял другое направление, темное, грустное, что, наконец, природа ее приняла какой-то уклоненный, неестественный, болезненный путь. (4
в минуты сознания / в минуту сознания (5–
6 начинала обо мне тревожиться / начинала тревожиться обо мне (9
по целым дням / по целым неделям (22
«Ивангое» Вальтер-Скотта / «Айвенго» Вальтера Скотта (23
раза три / раз восемь или десять (24–
25 как будто взвешивала их / как будто взвешивала, оценивала их (28–29
38
Но и в такое время иногда минута была вне нашей власти. / Конечно, мне тяжело было мое одиночество, моя отчужденность. Часто внезапный напор восторженных, горячих впечатлений теснил, разбивал мою душу. Мне нужно было другое сердце, с которым бы я могла любовно поделиться избытком моих возбужденных душевных сил. Но я боялась сблизиться с Александрой Михайловной, возмутить ее спокойствие — а для сердца ее был нужен покой. Но иногда минута была вне моей власти. (2
проникла / проникала (5
перешла в аккомпанемент / перешла в акомпаниман (12
аккомпанемента / акомпанимана (23
33
послала за детьми / послала даже за мадам Леотар, которая становилась совсем глуха, послала за детьми (40
был обрадован / был тронут до слез (43–44
средства есть несомненные ~ не учить меня невозможно. / талант есть несомненный, может быть, очень большой, и что не учить меня было бы преступлением. (21
ускользнули доселе / ускользнула доселе (30–31
16
Письмо было к Александре Михайловне. / Письмо принадлежало Александре Михайловне. (43
и так было прежде нас суждено! / а так было прежде нас суждено! (1
и я до сих пор как будто без памяти / и я до сих пор как ошеломленный, как будто без памяти (38–39
Ох! еще бы только раз / Ох! еще бы раз (39–40
судорожные рыдания / беспредметные судорожные рыдания (42
Я уж не могла / Я, страдая, предчувствовала свое одиночество и уж не могла (