Полное собрание сочинений. Том второй. Повести и рассказы (1848-1859)

Впервые напечатано: ОЗ, 1848, № 4, отд. I, под заглавием «Рассказы бывалого человека. (Из записок неизвестного). I. Отставной. II. Честный вор» и с подписью: Ф. Достоевский (ценз. разр. — 29 февраля 1848 г.).

Печатается по тексту 1865 со следующими исправлениями по ОЗ и 1860:

Стр. 87, строка 44: «Жду-пожду» вместо «Жду-подожду» (по ОЗ и 1860).

Стр. 93, строка 23: «такую злосчастную вещь» вместо «такую злостную вещь» (по ОЗ и 1860).

Рассказ «Честный вор», по-видимому, первоначально входил в состав задуманного Достоевским цикла очерков, композиционно объединенных образом повествователя («неизвестный»). Этот повествователь выступает то как хроникер, передающий рассказы других лиц («Рассказы бывалого человека»), то как очевидец и комментатор изображаемых событий («Елка и свадьба», также имеющая подзаголовок «Из записок неизвестного»). Образ его поддается психологическому сближению и с фигурой фельетониста — фланирующего мечтателя в фельетоне «Петербургской летописи» в «С.-Петербургских ведомостях» от 15 июня 1847 г. Это дает основания предположить, что цикл «Из записок неизвестного» был задуман скорее всего во второй половине 1847 — начале 1848 г.

Анализируя осколки цикла «Рассказы бывалого человека», можно сделать вывод, что он должен был состоять из трех небольших произведений, повествующих о жизни одного героя — Астафия Ивановича. В первом из них, «Отставном», Астафий Иванович вспоминает о своем военном прошлом и участии в походе 1812 г. (см. «Варианты», стр. 83, строки 31–32). Вторым, судя по последовательности событий, должен был явиться «Домовой» (Астафий, отставной солдат, ютится где-то в «петербургских углах» и работает на фабрике — см. стр. 399–402); третьим — «Честный вор», представляющий собою воспоминания Астафия Ивановича («… было, сударь, тому назад года два» — см. стр. 85, строка 1) о том, как он, находясь «без места», встретился с горемыкой и пьяницей Емелей.

Замысел «Домового» не был осуществлен (см. стр. 519), и в 1848 г. в «Отечественных записках» появились «Отставной» и «Честный вор» под общим заглавием «Рассказы бывалого человека. (Из записок неизвестного)».

Подготавливая издание 1860 г., Достоевский внес в «Рассказы бывалого человека» значительные изменения. Характер правки говорит о том, что писатель учел замечания критика «Современника» П. В. Анненкова (см. ниже). Достоевский снял общее заглавие «Рассказы бывалого человека» и из двух очерков сделал один — «Честный вор. (Из записок неизвестного)». Сокращение текста было произведено за счет изъятия большей части очерка «Отставной» (Анненков считал его «совершенно незначащим») и нравоучительного финала «Честного вора» (см. «Варианты», стр. 94, строки 13–14), о котором тот же критик писал: «В нем недостает главного: нравственного достоинства, так необходимого человеку, который повествует о собственном великодушии <…>. Здесь уже чисто-начисто стоит сам автор» (С, 1849, № 1, отд. III, стр. 5–6). Текст был подвергнут также стилистической обработке. В издании 1865 «Честный вор» печатался без существенных изменений.

Название рассказа «Честный вор» восходит к популярной одноименной комедии-водевилю Д. Т. Ленского (1829), никак не связанной с рассказом по содержанию.

Как сообщает С. Д. Яновский, у героя «Честного вора» Астафия Ивановича был реальный прототип. В 1847 г., пишет мемуарист, «у Достоевских <…> проживал в качестве слуги отставной унтер-офицер Евстафий, имя которого Федор Михайлович отметил теплым словом в одной из своих повестей» (см.: Яновский, стр. 811).

Имя другого героя рассказа, Емели, впервые упоминается еще в «Бедных людях»; Макар Алексеевич говорит о нем: «чиновник, то есть был чиновник, а теперь уж не чиновник, потому что его от нас выключили. Он уж я и не знаю, что делает, как-то там мается» (наст. изд., т. I, стр. 67).

Возможно, что к «Рассказам бывалого человека» имел отношение и эпизод, переданный в мемуарах С. Д. Яновского, который сообщает, что летом 1847 г. (т. е. всего за несколько месяцев до опубликования «Честного вора») он получил письмо от Федора Михайловича: тот был «занят сбором денег по подписке в пользу одного несчастного пропойцы, который, не имея на что выпить <…> ходит по дачам и предлагает себя посечься за деньги» (см.: Яновский, стр. 801–802). Когда в апреле 1849 г. Достоевского арестовали, Яновский из предосторожности это письмо сжег, хотя и считал, что рассказ, в нем содержавшийся, «был верх совершенства в художественном отношении, в нем было столько гуманности, столько участия к бедному пропойце» (там же).