Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ.

Отсюда, кром различія понятій, на Восток и Запад происходитъ еще различіе и въ самомъ способ мышленія богословско-философскомъ. Ибо, стремясь къ истин умозрнія, Восточные мыслители заботятся прежде всего о правильности внутренняго состоянія мыслящаго духа; Западные — боле о вншней связи понятій. Восточные, для достиженія полноты истины, ищутъ внутренней цльности разума: того, такъ сказать, средоточія умственныхъ силъ, гд вс отдльныя дятельности духа сливаются въ одно живое и высшее единство. Западные, напротивъ того, полагаютъ, что достиженіе полной истины возможно и для раздлившихся силъ ума, самодвижно дйствующихъ въ своей одинокой отдльности. Однимъ чувствомъ понимаютъ они нравственное; другимъ — изящное; полезное — опять особымъ смысломъ; истинное понимаютъ они отвлеченнымъ разсудкомъ, — и ни одна способность не знаетъ, что длаетъ другая, покуда ея дйствіе совершится. Каждый путь, какъ предполагаютъ они, ведетъ къ послдней цли, прежде чмъ вс пути сойдутся въ одно совокупное движеніе. Безчувственный холодъ разсужденія и крайнее увлеченіе сердечныхъ движеній почитаютъ они равно законными состояніями человка; и когда, въ XIV вк, узнали ученые Запада о стремленіи Восточныхъ созерцателей: сохранять безмятежность внутренней цльности духа, — то издвались надъ этою мыслію, изобртая для нея всякаго рода насмшливыя прозванія. Правда, они употребляютъ иногда т же выраженія, какія и Восточные, говоря о „внутреннемъ сосредоточеніи духа”, о „собраніи ума въ себ”, и тому подобное; но подъ этими словами обыкновенно разумютъ они другое: не сосредоточеніе, не собраніе, не цльность внутреннихъ силъ, а только ихъ крайнее напряженіе. Вообще можно сказать, что центръ духовнаго бытія ими не ищется. Западный человкъ не понимаетъ той живой совокупности высшихъ умственныхъ силъ, гд ни одна не движется безъ сочувствія другихъ; того равновсія внутренней жизни, которое отличаетъ даже самыя наружныя движенія человка, воспитаннаго въ обычныхъ преданіяхъ Православнаго міра: ибо есть въ его движеніяхъ, даже въ самые крутые переломы жизни, что-то глубоко спокойное, какая-то неискусственная мрность, достоинство и вмст смиреніе, свидтельствующія о равновсіи духа, о глубин и цльности обычнаго самосознанія. Европеецъ, напротивъ того, всегда готовый къ крайнимъ порывамъ, всегда суетливый, — когда не театральный, — всегда безпокойный въ своихъ внутреннихъ и вншнихъ движеніяхъ, только преднамреннымъ усиліемъ можетъ придать имъ искусственную соразмрность.

Ученія Св. Отцевъ Православной Церкви перешли въ Россію, можно сказать, вмст съ первымъ благовстомъ Христіанскаго колокола. Подъ ихъ руководствомъ, сложился и воспитался коренной Русскій умъ, лежащій въ основ Русскаго быта.