Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ.

Въ недокончанномъ и непосланномъ письм моемъ я изложилъ Вамъ подробно о Москвитянин, и причины, меня побудившія взять его на свои руки, и цль мою, и планъ, и надежды, и опасенія. Теперь постараюсь изложить одно существенное. Тому года три, я просилъ К. В.[42] справиться гд слдуетъ, могу ли я писать и участвовать въ журналахъ: ему отвчали, что мн былъ запрещенъ Евр. (этому теперь 13 лтъ), но не запрещалось никогда писать гд хочу, и что Пол. и Над.[43] не только пишутъ, но и сами издаютъ другіе журналы посл запрещенія своихъ. Теперь, передъ условіемъ съ Погод, я спрашивалъ совта гр. Стр.[44], и онъ полагалъ, что почитаетъ участіе мое возможнымъ. Но Погодина имя (и) отвтственность не могутъ быть сняты безъ особаго разршенія, для котораго нужно время. Въ то же время Погод. увдомилъ Министра о передач мн редакціи, изъ чего явствуетъ, что хотя я издаю подъ чужимъ именемъ, но не обманомъ, не изъ подъ тишка, а съ вдома правительства. Между тмъ въ стихахъ Вашихъ имени моего не пропустили, потому что Вы говорите о моемъ журнал. Причины, побудившія меня взяться за это дло, были частію личныя слабости, частію умственныя убжденія. Личныя заключаются въ томъ, что 1-е я удостоврился, что для дятельности моей необходимо вншнее побужденіе, срокъ, не отъ меня зависящій. 2-е, журнальная дятельность мн по сердцу. 3-е, въ уединенной работ я такой охотникъ gr"ubeln, что каждая мысль моя идетъ ракомъ. Въ журнал вншняя цль даетъ ей границы, и показываетъ дорогу. Къ тому же во мн многое дозрло до статьи, что далеко еще не дозрло до книги. Выраженное въ отрывкахъ, оно придвинетъ меня къ полнйшему уразумнію того, чт`o мн недостаетъ. Къ тому же дятельность, возбужденная вншними причинами, можетъ быть обратится въ привычку (хотя въ послднемъ я крпко сомнваюсь). Сверхъ всего этого я имлъ въ виду и то, что если журналъ пойдетъ, то дастъ мн возможность не жить въ деревн, которую я не умю полюбить несмотря на многолтнія старанія, и позволитъ мн жить въ Москв, которую я, также несмотря на многія старанія, не умю отдлить отъ воды, отъ воздуха, отъ свта. Таковы были личныя причины. Важне этого было то обстоятельство, что многіе изъ моихъ Московскихъ друзей объявили мн, что моя редакція Москвит. будетъ для нихъ причиною дятельности. Но надъ всмъ этимъ носилась та мысль, или можетъ быть та мечта, что теперь именно пришло то время, когда выраженіе моихъ задушевныхъ убжденій будетъ и не безполезно и возможно. Мн казалось вроятнымъ, что въ наше время, когда Западная словесность не представляетъ ничего особенно властвующаго надъ умами, ни какаго начала, которое бы не заключало въ себ внутренняго противорчія, ни какаго убжденія, которому бы врили сами его проповдники, что именно теперь пришелъ часъ, когда наше Православное начало духовной и умственной жизни можетъ найти сочувствіе въ нашей такъ называемой образованной публик, жившей до сихъ поръ на вру въ Западныя системы. Христіанская истина, хранившаяся до сихъ поръ въ одной нашей церкви, не искаженная свтскими интересами папизма, неизломанная гордостью саморазумнія, неискривленная сентиментальною напряженностію мистицизма, — истина самосущная, какъ сводъ небесный, вчно новая, какъ рожденіе, неизбжная какъ смерть, недомыслимая, какъ источникъ жизни, — до сихъ поръ хранилась только въ границахъ духовнаго Богомыслія. Надъ развитіемъ разумнымъ человка, надъ такъ называемымъ просвщеніемъ человчества господствовало нач`aло боле или мене искаженное, полу-языческое. Ибо малйшее уклоненіе въ прицл кладетъ пулю въ совершенно другую мту. Отношеніе этого чистаго Христіанскаго начала къ такъ называемой образованности человческой составляетъ теперь главный жизненный вопросъ для всхъ мыслящихъ у насъ людей, знакомыхъ съ нашею духовною литературою. Къ этому же вопросу, дальше или ближе, приводятся вс, занимающіеся у насъ древне-русскою исторіей. Слд. я могъ надяться найти сочувствіе въ развитіи моего убжденія. Вотъ почему я ршился испытать журнальную дятельность, хотя и знаю, что неудача въ этомъ случа была бы мн почти не подъ силу. Я говорю не подъ силу въ нравственномъ отношеніи, потому что въ финансовомъ я не рискую. Издателемъ остается Погодинъ, съ его расходами и барышами, покуда будетъ такое количество подписчиковъ, что мн можно будетъ безъ убытка заплатить ему извстную сумму за право изданія. Но если журналъ не пойдетъ, не встртитъ сочувствія, то эта ошибка въ надеждахъ вроятно уже будетъ послднимъ изъ моихъ опытовъ литературной дятельности. Представьте-жъ, каково было мое положеніе, когда въ конц Декабря я увидлъ, что для 1-го №, который долженъ былъ ршить судьбу журнала, у меня нтъ ничего, кром стиховъ Языкова, моихъ статей и маменькиныхъ переводовъ. Присылка Вашихъ стиховъ оживила и ободрила меня. Я почувствовалъ новую жизнь. Потомъ получилъ Слово Митрополита. За три для до выхода книжки выказалъ Погодинъ сказку Луганскаго, таившуюся у него подъ спудомъ. Прошу сказать мн подробно Ваше мнніе объ этомъ номер: оно будетъ мн руководствомъ для другихъ. Отрывокъ изъ письма Вашего объ Одиссе нельзя было не напечатать. Это одна изъ драгоцннйшихъ страницъ нашей литературы. Тутъ каждая мысль носитъ смена совершенно новаго, живаго воззрнія. Одиссея Ваша должна совершить переворотъ въ нашей словесности, своротивъ ее съ искусственной дороги на путь непосредственной жизни. Эта простодушная искренность поэзіи есть именно то, чего намъ недостаетъ и, чт`o мы, кажется, способне оцнить, чмъ старые хитрые народы, смотрящіеся въ граненыя зеркала своихъ вычурныхъ писателей. Живое выраженіе народности Греческой разбудитъ понятіе и объ нашей, едва дышущей въ умолкающихъ псняхъ. Кстати къ пснямъ, изъ собранія, сдланнаго братомъ, одинъ томъ уже почти годъ живетъ въ Петербургской цензур, и судьба его до сихъ поръ еще не ршается. Они сами знали только псни иностранныя, и думаютъ, что русскія — секретъ для Россіи, что ихъ можно не пропустить. Между русскими пснями и русскимъ народомъ — Петербургская цензура! Какъ будто народъ пойдетъ спрашиваться у Никитенки, какую псню затянуть надъ сохою. Братъ мой недавно пріхалъ изъ деревни и помогаетъ мн въ журнал. Адресъ мой: Въ Большомъ Знаменскомъ пер., подл церкви Ржевской Божіей Матери, въ дом Бернгардъ. Адресъ матушки: Противъ Пожарнаго депо въ приход Покрова въ Левшинахъ въ дом г-жи Воейковой. Калачи Московскіе спрашиваютъ у меня всякій день, когда Василій Андреевичъ будетъ насъ кушать? Что прикажете имъ отвчать? Надолго ли ухалъ отъ васъ Гоголь? Если будете писать ко мн, если доставите мн эту истинную радость, то скажите что нибудь объ немъ. Особенно хотлось бы мн слышать отъ Васъ о томъ сильномъ религіозномъ направленіи, которое кажется теперь овладло имъ. Откуда оно развилось, куда идетъ и до куда дошло. Страшно, чтобы въ Париж не подольстились къ нему Іезуиты. Изучалъ ли онъ особенно нашу Церковь?