Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ.

Вчера ввечеру получили мы письмо Ваше и рукопись перевода Исаака Сирина (съ Болховскимъ купцемъ В. И. Курк.), а сегодня еще письмо по почт отъ 8 Августа. Но сегодня съ самаго утра я долженъ былъ здить по длу нашего процесса, и потому не могъ просмотрть замчаній Вашихъ на переводъ Троицкой Академіи, и только половину Вашего перевода 1-й главы Ис. С. усплъ прочесть и сличить съ переводомъ Лаврскимъ и Пасіевскимъ. До сихъ поръ мн кажется, во всхъ тхъ мстахъ, гд Вы отступаете отъ перевода Лаврскаго, Вы совершенно правы и смыслъ у Васъ врне. Но, не смотря на это, мн кажется, что переводъ Паисія все еще остается превосходне, и хотя смыслъ въ немъ иногда не совсмъ ясенъ съ перваго взгляда, но эта неясность поощряетъ къ внимательнйшему изысканію, а въ другихъ мстахъ въ Словенскомъ перевод смыслъ полне не только отъ выраженія, но и отъ самаго оттнка слова. Напримръ: у Васъ сказано: „сердце, вмсто Божественнаго услажденія увлечется въ служеніе чувствамъ”. Въ словенскомъ перевод: „разсыпается бо сердце отъ сладости Божія въ служеніе чувствъ”. Слово: разсыпается отъ сладости, можетъ и неправильно по законамъ наружной Логики, но влагаетъ въ умъ понятія истинныя, и между прочимъ оно даетъ разумть, что сладость Божественная доступна только цльности сердечной, а при несохраненіи этой цльности сердце служитъ вншнимъ чувствамъ. — Также выраженіе: „иже истиннаго сердца своего уцломудряетъ видніе ума слова”, даетъ не только понятіе о исправленіи сердечномъ, но еще и о томъ, что пожеланіе нечистое есть ложь сердца которою человкъ самъ себя обманываетъ, думая желать того, чего въ самомъ дл не желаетъ. — Впрочемъ, можетъ быть я вижу въ этихъ выраженіяхъ и излишнее; главное было въ прямомъ смысл, а оттнка вещь посторонняя. — Прочтя все слово и вс замчанія, я сообщу Вамъ мое мнніе, потому что Вы приказываете мн это сдлать. — Митрополиту думаемъ мы отвезти Ваши рукописи завтра, если Богу будетъ угодно. — О вопрос Вашемъ: можно-ли писать по русски: отъ того же къ тому же, Н. П. уже сообщила мнніе Митрополита. Я же думалъ, что написать Вамъ въ послднемъ письм, что никакъ не вижу почему бы нельзя было сказать этого. По моему мннію это столько возможно по Русски, сколько и по Словенски. Сомнніе Ваше о томъ, не повредитъ ли нкоторымъ то мнніе, которое Ис. Сиринъ имлъ о положеніи земли, если это мнніе оставить безъ примчанія, — я представлю на разсужденіе Митрополита, также какъ и то, что Вы изволите писать о перевод слова разумъ. Я съ своей стороны въ этомъ послднемъ случа совершенно согласенъ съ Вами. — Что же касается до того, что Вы изволите писать мн, чтобы я вникъ и уразумлъ и сказалъ Вамъ свое мнніе (!) о той, не совсмъ понятной, матеріи, которая заключается между 16 и 20 стр. 28-го листа на оборот, то это приказаніе Ваше не потому удивило меня, что требовало отъ меня объясненія для Васъ! но потому показалось мн поразительнымъ, что въ самомъ дл Богъ устроилъ такъ, что я могу Вамъ сообщить на это отвтъ. Ибо тому 16 лтъ, когда я въ первый разъ читалъ Исаака Сирина, Богу угодно было, чтобы я именно объ этомъ мст просилъ объясненія у покойнаго о. Филарета Новоспасскаго, который сказалъ мн, что это мсто толкуется такъ, что подъ словомъ „Главо и основаніе всея твари,” понимается Михаилъ Архангелъ. — Видно надобно было о. Филарету передать это Вамъ; но какъ Вы не были тогда при немъ, то Богъ вложилъ мн въ мысль, спросить его именно объ этомъ. — Спшу, чтобы письмо мое попало на почту хотя со штрафомъ. Испрашиваю Вашихъ Св. молитвъ и Св. благословенія, и съ глубочайшимъ почтеніемъ и преданностію остаюсь Вашъ покорный слуга и духовный сынъ И. К.

26.

ЕМУ-ЖЕ[58].

28 Іюля 1853 г.