Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ.

Вине начинаетъ свою книгу говоря объ убжденіяхъ религіозныхъ вообще и объ обязанности каждаго человка свободно выражать свое. Здсь онъ беретъ предметомъ своимъ не только вс исповданія христіанскія, но и вс вры не христіанскія, жидовскую, языческія, магометанскую, и даже убжденія философскія, и даже систему неврія, и ставитъ ихъ вс въ одну категорію убжденій совсти объ истин, и изъ законовъ самой совсти выводитъ для всхъ обязанность открытаго и свободнаго исповданія своихъ убжденій. Я въ такомъ случа совершенно сочувствую съ нимъ, какъ христіанинъ, ибо этотъ законъ совсти объ открытомъ и небоязненномъ исповданіи своей вры есть законъ христіанскій. Но я сомнваюсь въ томъ, вс ли виды язычества и вс ли системы неврія найдутъ этотъ законъ въ своей совсти. „Но совсть одна”, скажешь ты. Да, какъ одна истина. Это не мшаетъ однакожь человку принимать часто за истину ложь. Совсть — это вра. Требовать одной совсти ото всхъ людей — то же, что требовать одной вры. Конечно, въ этомъ частномъ отношеніи, совсти большей части връ согласны между собою, однако же если есть общества жрецовъ или философовъ, которые содержатъ свои убжденія въ тайн и думаютъ, что для самаго торжества ихъ истины необходимо скрывать ее подъ личиною общепринятаго заблужденія, то я могу не соглашаться съ ними, могу жалть о нихъ, могу спорить съ ними, но не могу думать, чтобы мои понятія о совсти и вр должны были непремнно быть и ихъ понятіями о совсти и вр. Слдовательно, не благоразумне ли будетъ здсь различить: какому убжденію принадлежитъ какой образъ дйствованія, и каждое требованіе посылать прямо по адресу туда, гд оно принимается. Утшать же себя мыслію, будто весь міръ признаетъ т законы, которые я считаю для себя обязательными, это — китайство, изъ котораго выводы могутъ повести къ заблужденію.

Изъ этого положенія, что каждое убжденіе иметъ нравственную обязанность откровенно выражаться въ словахъ и дйствіяхъ, Vinet выводитъ нравственную обязанность для каждаго государства не стснять никакое убжденіе въ возможности выразить себя и проповдывать себя словами, длами и жизнію. Такъ какъ онъ говорить о государств вообще и объ убжденіи вообще, то естественно, что въ его разсужденіяхъ является такая неопредлительность, такая преувеличенность, такая несоотвтственность одной мысли съ другою, что первыя сто страницъ второй части показались мн войною Донкихота съ втряными мельницами, или упражненіями талантливаго студента на курс какого-нибудь швейцарскаго Шевырева. Противъ кого рыцарствуетъ онъ? — противъ Роте, о которомъ и протестанты даже сомнваются, христіанинъ ли онъ или нтъ. Его понятіе о государств, что оно должно быть само вполн человкомъ, есть одна изъ системъ, которыхъ тысячи возникаютъ ежедневно въ Германіи. Принять эту систему за представительницу общаго мннія и думать, что все сдлалъ, когда одоллъ ее, — довольно смшно и ребячливо. Еслибы еще Vinet сражался съ отцомъ Роте — самимъ Гегелемъ, разбирая его взглядъ на государство въ его первообразномъ вид, то возраженія его имли бы какой-нибудь всеобщій интересъ; но возражать одному изъ полугегельянцевъ — хорошо только тому, кому очень писать хочется. Къ тому же, никакое философское понятіе о государств не стоитъ само собою, но выводится изъ общихъ началъ системы, какъ необходимое послдствіе. Какъ же опровергать выводъ, не касаясь началъ? Вообще выводы философскіе не опровергаются, они просто отвергаются, когда построится противорчащая имъ система. Но Vinet взялся разсуждать о государств на правахъ философа, а между тмъ никакой философской истины не поставилъ. Поэтому, что бы онъ ни говорилъ, истину или ложь, все будетъ безъ основанія, одна фраза, больше или меньше благовидное мечтаніе. Другое дло, когда онъ захочетъ говорить какъ христіанинъ. Здсь онъ иметъ основаніемъ убжденія того исповданія, къ которому онъ принадлежитъ. Здсь, слдовательно, его слово иметъ голосъ.

Мало-по-малу ворочая свою мысль съ боку на бокъ и пережевывая одно и то же, Vinet, наконецъ, дошелъ до этого сознанія и чувствуетъ, что сказанное имъ вообще не такъ общепримнительно, какъ казалось ему съ перваго взгляда. Вслдствіе этого пробуждающагося въ немъ сознанія, Vinet сначала ограничиваетъ свои возгласы объ убжденіяхъ вообще тмъ, что сказанное имъ не можетъ относиться къ магометанству, ни къ древнему язычеству, ни къ іудейству, а только къ различнымъ видамъ христіанства. Потомъ еще страницъ черезъ сто онъ говоритъ, что сказанное имъ не можетъ относиться къ римскому католичеству, которое перестало бы быть совсмъ католичествомъ и Римскою церковью, еслибъ отказалось отъ соединенія власти духовной и свтской. А потому его требованіе о раздленіи двухъ властей можетъ относиться только къ однимъ протестантскимъ исповданіямъ.

Книга была бы гораздо ясне, еслибъ авторъ съ самаго начала опредлилъ границы своей мысли.